Отпраздновать удачный первый этап расправы с ненавистным поваром Киржач решил в компании дорогих шлюх. В ожидании, когда Черт привезет заказанных девиц, усть-озернинский олигарх поднялся с уютного кожаного дивана и подошел к шкафу. Здесь он хранил свои эротические сокровища – плети, наручники, вибраторы, кожаное белье и прочие причиндалы. После истории с видеопленкой у Киржача появились кое-какие проблемы по части секса. Стоило ему облачиться в некогда любимые кожаные трусы с вырезом для мужского достоинства, как он тут же вспоминал, как Грек обломал ему весь кайф, появившись на его вилле в самый неподходящий момент. И у бедняги Витька тут же все опускалось. Так что теперь он был вынужден привлекать к участию в эротических забавах своего верного телохранителя, которого обряжал в садомазохистский прикид и заставлял охаживать девок кнутом и обрабатывать разными фаллоимитаторами. А Киржач в это время наблюдал за происходящим и давал ценные указания: «Сильней! Вот эту справа давай, давай!» Причем самое обидное было то, что верному Черту дозволялось в свою очередь поразвлечься с девицами только после того, как его шеф получит полное удовлетворение.

Киржач похотливо вздохнул, заранее представляя предстоящее удовольствие. Тут он услышал звук открывающейся двери и звонкие голоса. Приехали! Виктор Анатольевич вернулся к дивану и вольготно раскинулся на нем в ожидании.

Вольдемар привез трех девиц – рыжую Катю, брюнетку Олю и блондинку Нину, частых посетительниц столичного гнездышка усть-озернинского олигарха, оставил их разоблачаться и прошел к шефу за указаниями. Неугомонное начальство изложило программу действий. Девицы скинули плащи и оказались одетыми, вернее, раздетыми, в кожаную секс-обмундировку от Гуччи, чулки и обязательные шпильки. Черт, уже облачившийся в черные трусы с «хоботом» на самом интересном месте, сапоги и плащ а-ля гестапо, провел их в гостиную, где на диване ерзал от нетерпения, уже спустив штаны, Киржач.

– Ах вы мои девочки! Пришли к папочке, умницы? Щас папочка будет вас учить!

Девицы заахали и попытались изобразить смущение, что, впрочем, им удалось плохо. Тем временем Вольдемар извлек из заветного шкафа пару наручников, огромный двусторонний фаллоимитатор и кнут. Резко щелкнул кнутом и прорычал:

– А ну раздеться! Быстро!

Девицы, эротично изгибаясь, начали стягивать тесные кожаные платьица, под которыми ничего не было. Повинуясь приказам Вольдемара, Катя и Оля слились в объятиях и начали страстно целоваться и тискать друг друга. Нина опустилась на четвереньки и, облизывая полные губы, подползла к развалившемуся олигарху. Проведя пару раз рукой по его члену, взяла его в рот. Киржач застонал:

– Так, давай, бери его глубже!

Вольдемар протянул Кате и Оле двусторонний фаллоимитатор. Девицы взяли его в руки и начали облизывать и сосать с двух сторон. Киржач схватил Нину за шикарную гриву белокурых волос, оторвал от себя, повернул лицом к «розовой» парочке и рявкнул:

– Вот так это надо делать, понятно? Глубже, я сказал! Оля, иди сюда, покажи ей.

Оля подошла к дивану и стала показывать Нине, как ублажать усть-озернинского олигарха. Киржач довольно охал, глядя на белокурую и темноволосую головки, склонившиеся над ним. Покинутая Катя, устроившись в кресле, ублажала себя фаллоимитатором, проводя им по всему телу. Потом использовала его по назначению. Новоявленный «гестаповец» Черт пощелкивал кнутом, задавая темп.

Катя трудилась изо всех сил. Нина и Оля не отставали. Гостиная шикарной квартиры Киржача наполнилась стонами, ахами, вздохами и сопением. Страдал только бедолага Вольдемар, вынужденный ждать, пока его шеф насытится. Сейчас бы Кате помочь, да не положено. Он мысленно матерился, чувствуя сильное неудобство между ног. «Хобот» был слишком тесен для его впечатляющих размеров. «Ну, погоди, Марина! Вот доберусь я до тебя сегодня! Ты у меня, вернее, подо мной, позабудешь, как тебя зовут!» – утешал себя возбужденный охранник, глядя на развлекающуюся четверку.

Разомлевший и довольный жизнью Киржач глянул на страдающего Вольдемара и милостиво кивнул ему в сторону Кати. Черт мигом понял намек, сорвал с себя неудобный «хобот» и тигром набросился на красотку…

Грек вошел в крохотную, не более десяти-двенадцати квадратных метров, хату и остановился на пороге, пожираемый несколькими парами внимательных, колючих глаз. Первое впечатление – вполне благоприятное. Очень чисто, ухоженно. Сохнущее на веревках белье. Отгороженный простынями угол с «дальняком» и «ракушкой». Восемь шконок в два яруса вдоль стен. На стене под окном бормочет японский цветной телевизор. Возле забранного решеткой окошка – крохотные вентиляторы. В центре камеры – стол с приваренным к нему «языком» для хранения посуды. Тут же электророзетки. Вокруг столика, на краях шконок, сидят пятеро мужиков и вопросительно таращатся на новичка. Двое оставшихся тоже пялят бельма, но не слезая с верхнего яруса.

– Здорово, братва, – по очереди заглянув в глаза каждого, спокойно произнес Артем.

– Здорово, – с готовностью, в унисон, ответили сразу двое – седой старик и смахивающий на цыгана парень лет тридцати. – Проходи. Присаживайся, – предложил первый.

Грек подошел к «дубку», попутно успев заметить, что сидельцев в хате ровно на одного меньше, чем шконок. Нижняя слева явно пустовала. С учетом того, что во всех остальных, забитых свыше предела, камерах СИЗО, как он уже успел узнать, арестанты спали в три-пять смен, такой щедрый подарок вертухаев сразу наводил на подозрения. Впрочем, всякое случается. Прежде всего надо повнимательней присмотреться к каждому из новых сокамерников.

– Я – Грек, – сухо представился Артем.

– Меня зови Геннадий Пахомыч, – в свою очередь охотно сообщил старший из присутствующих – крепкий жилистый старик лет шестидесяти с небольшим. – Я здесь навроде начальника. Ты не стесняйся, Грек, присаживайся рядышком. Жрать хочешь?

– Спасибо, – кивнул Артем, не в силах отвести взгляд от расставленной на столе еды. Хоть и не шикарной, простой донельзя, но, однако ж, не имеющей ничего общего с тошнотворной тюремной баландой. Китайская вермишель быстрого приготовления, нормальный черный хлеб, чеснок, шмат копченого сала с тонкими розовыми прожилками и крепкий, дымящийся в кружках-«фанычах» чай. В желудке Артема нестерпимо засосало, рот наполнился слюной. Сглотнув, Грек на всякий случай предупредил: – Только я не знаю, смогу ли в ближайшее время отблагодарить вас тем же…

– Ништяк, – отмахнулся Геннадий Пахомыч. – Бог даст – не помрем с голоду. Кушай, пока есть что. А после отдохни на шконке, сколько захочешь. Впереди ночь длинная. Потом, утром, беседовать будем, кто ты, за что и откуда…

Смотрящий посмотрел на развалившегося напротив амбала и кивнул. Тот без единого слова пододвинул к Артему пенопластовый кузовок с горячей, разбухшей лапшой, слегка закопченную алюминиевую кружку с чаем и аккуратно положил на салфетку рядом с ней два толстых ломтя хлеба с ломтем сала и зубком чеснока. Взглянул из-под кустистых бровей, ухмыльнулся углом рта: