не чуждый грамоте: переведите, пожалуйста, Стэнли, футбольные правила с языка XIX века (викторианского) на новый, ядерный, скоростной (XX века).

Стэнли перевел. Да так хорошо, что в следующий раз ревизию правил осуществили только в 1997 году, когда потребовалось еще больше упростить язык изложения — ведь футбол покорил все континенты, ну — возможно, кроме Антарктиды, если, конечно, там втайне от людей в футбол не играют пингвины. Борьба за доступность и краткость языка достигла своего апогея, и в своде правил 1997 года было уже на 3048 слов меньше, чем в своде Стэнли Роуза. Роуз передал сестру таланта, эстафету краткости, последующим поколениям.

Еще о нем: сначала Стэнли поработал 32 года секретарем ФИФА, а в год полета Юрия Гагарина — стал шестым президентом ФИФА (третьим и пока последним англичанином), отпахав на этом поприще 12 лет и 222 дня. И конечно же за все это стал сэром.

А вот как выглядит с высоты птичьего полета нынешняя структура правил — 17 законов, все разложено по полочкам, чисто и аккуратно:

Закон 1: Игровое поле

Закон 2: Футбольный мяч

Закон 3: Игроки

Закон 4: Экипировка игроков

Закон 5: Главный арбитр

Закон 6: Другие судьи и официальные лица матча

Закон 7: Продолжительность матча

Закон 8: Начало матча и возобновление игры

Закон 9: Мяч в игре и мяч вне поля

Закон 10: Гол

Закон 11: Офсайд

Закон 12: Нарушения правил и неспортивное поведение

Закон 13: Штрафные удары (прямые и свободные)

Закон 14: Пенальти

Закон 15: Вбрасывание мяча из аута

Закон 16: Удар от ворот

Закон 17: Угловой удар

Стэнли Роуз сделал футбольные правила прозрачными — отмыл, вычистил, причесал. Играть стало — одно удовольствие. С той поры любой может понять, что надо делать на поле.

Даже пингвины.

Глава II. «Книга судей»

Сами с усами

Вспомним вкратце историю появления на поле странного человека в черном со свистком.

В декабре 1863 года — когда снег до дьявола чист и метели заводят веселые прялки — в Англии были приняты унифицированные футбольные правила. Пошел отсчет нашей (футбольной) эры. Командам уже не надо было перед игрой долго и мучительно договариваться о длине ворот и ширине газона, о том, что можно делать на поле в этот вечер, чтобы он перестал быть томным, а что делать ни при каких обстоятельствах нельзя. Конечно, участники революционного футбольного движения радовались новизне и свежести ощущений. И настолько все это новое и революционное пришлось футболистам по душе, что началось у них, как сказал через 77 лет не самый добрый человек XX века Иосиф Сталин — головокружение от успехов. Показалось игрокам, что, раз уж в кармане шорт у каждого лежал буклет с едиными правилами, то никаких нарушений в принципе быть не может, ну а уж если кто-нибудь случайно, по неосторожности или поспешности, что-нибудь да нарушит, то в этом тут же чистосердечно признается.

Как иначе? Скажет: извините, коллеги. Погорячился…

Уверенность в том, что торжества справедливости на футбольном поле игроки добьются своими собственными силами, была полной и безоговорочной. В конце концов, в игре участвуют 22 английских джентльмена, воспитанных традицией на уважение к закону — стало быть, нет таких спорных моментов, которые они не смогли бы разрулить сообща, чисто по-джентльменски, — без продолжительного мордобоя.

А тем более — если в карманах буклеты с унифицированными правилами.

Итак: сначала договориться попробуют капитаны — самые уважаемые люди на поле, — таких в старину у германцев и скандинавов называли старейшинами. Ну а если вдруг у капитанов с консенсусом в этот вечер не заладится, мало ли, почувствуют личную неприязнь, то вопрос будет немедленно решен коллегиально — недаром же германцы, из которых вышли англосаксы, высадившиеся потом в Британии вместо ушедших тягаться с Аттилой римлян, решали спорные вопросы на так называемом тинге — общей веселой сходке мужского населения. Причем мужское население специально брало на сходку оружие, чтобы показать, что поиск консенсуса никогда не приведет к его применению и приличные люди всегда договорятся полюбовно — даже при наличие острых кинжалов за пазухой.

В общем, как и германцы, джентльмены начала футбольной эры были уверены, что к справедливости прорваться так или иначе удастся. Справедливость не за горами, она здесь, над полем брани, где бранятся, рождая истину, игроки в мяч ногами…

Но нет. Не тут-то было.

Несмотря на унифицированные правила, лежавшие в карманах шорт у футболистов, спорные моменты во время матча возникали буквально на каждом шагу — уж слишком разными были углы зрения у игроков противоборствующих команд. Ведь целью джентльменов была не справедливая игра, а победа. И поле игры постепенно становилось полем боя. Никто не хотел уступать — договариваться заточенным на победу джентльменам оказалось очень-очень трудно. Более того: некоторые джентльмены на время переговоров даже забывали, страшно сказать, что они — джентльмены. Про первый в Европе парламент, про Великую хартию вольностей, подписанную коварным братом Ричарда (того самого, со львиным сердцем) — Иоанном Безземельным — напрочь забывали! И про то, что это всего лишь игра — уже не помнили. Бились по-взрослому. Ни шагу назад…

И в результате — вместо захватывающей динамичной игры получалась платоновская академия с жаркими спорами и горячими диспутами, от чего матч затягивался и зрители поступали в распоряжении мрачных сумерек и вечерней британской прохлады. Футбол терял зрелищность, — «спорт» и «спор» не просто соприкасались, а перемешивались…

Что делать? — именно так и назывался роман Николая Гавриловича Чернышевского, вышедший, конечно же, в год принятия унифицированных правил футбола и основания Футбольной Ассоциации Англии.

Вдвоем — любые горы свернем

Придумали так: с 1874 года на каждый матч приглашать двух судей — по одному от каждой команды. К ним обращались в тех случаях, когда сначала капитаны, а потом и сами игроки — оказывались не в состоянии рассудить спорную ситуацию на поле.

Казалось бы, решение найдено, и можно наслаждаться игрой…

Но нет, опять тупик: приглашенные судьи с поразительной стабильностью принимали ровно противоположные решения, — что характерно, в пользу тех команд, которая их и пригласила.

В самом деле: неудобно ведь — тебя позвали, а ты будешь судить против пригласивших, фактически против своих… неловко как-то. Скажут потом — змею на груди пригрели, свиньей неблагодарной назовут…

Третьим будешь?

Тогда решили приглашать еще и третьего — третейского арбитра — и в трудную минуту отсутствия взаимопонимания соображать на троих.

Сработало: третейскому арбитру