По приезде два работника, как я понял, один был детский психолог, поговорили со мной. Час времени это заняло, я кивал и со всем соглашался, не особо слушая, что те говорят, и уж тем более не объясняя особо причин, почему покинул стены детдома. Да и так понятно, что всё стандартно, вопросы, ответы, всё для протокола. В общем, поговорили, и вот теперь сижу в этой приёмной. Как понял, жду директора моего детдома, который должен меня забрать. Рюкзак рядом стоит, в ногах.

На Байконуре я пробыл почти три дня, ждал попутного борта. За это время успел познакомиться с частью персонала базы, сыграл с ними в футбол. И мотодельтаплан мой пригнали.

Как ни странно, у меня особо ничего и не отобрали, осмотрели рюкзак, электронику, ноут со спутниковым телефоном и всё вернули. Был ли я расстроен, что моё путешествие вот так, фактически и не начавшись, закончилось? Есть такое дело, однако расстроился я не сильно, так как проблем особо не видел. Ну и что мне сделают? Погрозят, ну, запрут, запретив выход в город максимум на месяц, и всё на этом. Да я даже ждать не буду, покинуть стены детдома можно разными способами. Если я решил путешествовать, то буду путешествовать, не думаю, что меня реально остановит. Потери в средствах, деньги отдал? Да ну, пыль всё это. Драгоценностей у меня при себе не было, кроме массивного перстня, его не нашли. Те драгоценности, что были, я Лили с Алиной подарил, как чувствовал. В общем, особых потерь не было. Во времени разве что. Тоже пустяк, переживём. Тем более за эти четыре дня, что я был под присмотром военных, успел подготовить план «Б», и он был на стадии реализации.

В это время, прерывая мои размышления, открылась дверь, и в приёмную прошёл директор детдома.

– Здравствуйте, Валентин Олегович, – встав, поздоровался я и сел обратно.

Тот ничего не ответил, лишь смерил меня свирепым взглядом и, уточнив у секретарши, можно ли пройти в кабинет, скрылся за дверями. Снова приняв скучающий вид и вытянув ноги, мне на эмоции директора было, честно говоря, начхать, я смотрел на наручные часы. Время не резиновое, поторопиться бы, а дел у меня много. Директор запоздал с прибытием, я на это не рассчитывал, да и неизвестно, насколько он ещё задержится в кабинете, что тоже шло в минус.

Однако директор вышел из кабинета, кстати, своего непосредственного начальника, уже через пять минут, что меня порадовало, но я не подал вида. Встал, закинул на плечо рюкзак и проследовал за ним к выходу. Спускались мы по широкой лестнице, облицованной мрамором. Снаружи здание смотрелось обычно, как все, но внутри было отделано очень хорошо, вон куда деньги, выделенные на детей, тратятся. Социальная служба, что ещё скажешь.

Мы прошли к машине директора, и тот отрывисто велел:

– Садись.

Забросив рюкзак на заднее сиденье, я сел на переднее сиденье рядом с директором и пристегнул ремень безопасности. Тот завёл машину и, рывком стронув её с места, что показывало его плохое настроение, рванул по дороге к перекрёстку. Я почти сразу заметил, что едем мы не к детдому.

– Детдом в другой стороне, – заметил я, стараясь не показать своего беспокойства.

– А мы туда и не едем. Раз ты такой бегун, то мы решили отправить тебя в закрытое военное заведение. Вот и пробудешь там до совершеннолетия.

– Ясно, фээсбэшники всё за своё, – вздохнул я и, вытянув вперёд руки, как бы зевая и потягиваясь, согнул левую в локте и резко ударил директора в лоб.

Удар его вырубил, и я, перехватив руль и поставив на нейтральную скорость, притормаживая ручным тормозом, припарковал машину. Чуть соседнюю не поцарапал, но удалось избежать столкновения. Немного криво получилось, но как смог, так смог. Быстро обыскав директора, нашёл в его портфеле пакет моих документов, забрал их и, прихватив рюкзак, покинул машину. Движок я заглушил, когда очнётся тот, не знаю, но думаю, сразу поднимет панику, так что телефон я у него выключил и под сиденье убрал, чтобы тоже выиграть время.

Остановив машину, частника, я сел сзади и сказал адрес неподалёку от гаражей. Времени совсем не оставалось, так что петлять, меняя машины, я не стал. Добрался быстро, честно расплатился. У меня были средства. Те деньги, что у меня были, я действительно отдал бойцам, не знаю, что они с ними дальше делали, а вот те, что у меня были в кармане, никто не тронул, меня вообще не обыскивали. Так что три с половиной тысяч американских рублей, тридцать тысяч тенге и около сорока тысяч рублей… Нормально. Однако ехал я к гаражам ещё по одной причине: взять НЗ в гараже, так как задекларировать средства я планировал больше, чем имелось на руках.

Добежав до гаража, я воспользовался запасным ключом, который прятал на территории, быстро выложил часть вещей, положил другое, что мне нужно, включая новенький дорогой спортивный костюм, переоделся в свежую одежду, потом достал из тайника десять тысяч долларов и пятнадцать тысяч евро, часть убрал в карман, задекларирую, остальные в рюкзак. Сканеры не увидят, я замаскировал в оборудовании. Внутренний паспорт убрал в тайник, как и большую часть документов, оставил только загранпаспорт и подготовленные ещё на базе Байконура документы. Мне разрешали пользоваться местным очень дорогим и профессиональным цветным принтером. Зря они не поинтересовались, зачем мне это нужно.

Покинув гаражи, я отловил свободное такси и велел везти в международный аэропорт, обещал три счётчика, если успеет. Не знаю, где этот Шумахер с азиатским разрезом глаз вырос, но довёз до места вовремя, я успел на регистрацию.

Добежав до паспортного контроля, встретил там куратора нашей группы.

– Ларин? – с ходу спросил тот. – Едва успел. Давай документы. Рюкзак клади на ленту и за мной.

Пока мы проходили регистрацию, я задекларировал две тысячи евро и пять тысяч долларов, заметно удивив сопровождающего. Стоит описать, какую авантюру я провернул и которая наверняка вскоре вскроется, однако будет поздно, я в это время уже буду далеко. Дело в том, что в элитном лицее неподалёку от нашего детдома, где учились детки очень обеспеченных людей – я даже сказал бы, кого попало туда не пускают, закрытый лицей, со своими программами и правилами, – в этом году была платная программа с оздоровительными заграничными лагерями для детей. Записалось порядка шестидесяти лицедеев. Ну а мне что, я взял и в электронном виде внёс себя в списки учеников лицея, потом под видом своих виртуальных родителей записал себя в этот оздоровительный лагерь, заполнил анкету и оплатил по счёту. Ксерокопию загранпаспорта также отправил. Так что меня внесли в списки, купили билет на самолёт в обе стороны и оплатили проживание в лагере в течение двух месяцев. Всё это мне встало в тридцать тысяч евро с электронных кошельков. Подмены не заметили, так как сопровождением учеников лицея занималась достаточно дорогая туристическая компания, они проверили по спискам, значусь, всё оплачено, письменное разрешение «родителей» имеется, значит, всё в норме. Вот сами сотрудники лицея проверить не могли, у них уже сутки как система висела, программисты работали. Если и восстановят, то вся информация о моих действиях затрётся, это же произойдёт в архиве аэропорта и в архиве самой туристической компании, но когда я уже буду в Германии. Да-да, оздоровительные лагеря в Германии, вылет из Москвы в Кёльн, дальше на автобусах в горы до лагерей. Честно говоря, что там дальше будет, не знаю, я ещё в аэропорту планирую отделиться от этой группы, мавр сделал своё дело, мавр может ехать куда им нужно отдыхать, а у меня свои планы. Регистрация прошла без проблем, так что я подхватил свой рюкзак, в нём также ничего предосудительного не заметили, и мы поспешили в сторону большой группы детей. Там была молодёжь разного возраста, многие поглядывали на меня с удивлением, не узнавая, но без насторожённости. Легко предположить, что я новичок, недавно в лицее, учусь в другом классе, поэтому незнаком, и вопросов не задавали. Раз привели в эту группу, значит, так нужно. Многих провожали папы и мамы, махая им из зала ожидания. На трёх небольших автобусах нас довезли до аэробуса, и мы по трапу прошли в салон. Мой рюкзак посчитали ручной кладью, так что он был при мне. Всё оборудование внутри выключено, нормально. Сверяясь с билетом, я добрался до своего места. Положил рюкзак на полку над головой, еле втиснул, захлопнул крышку, сел и стал пристёгиваться. Место у меня было у иллюминатора, это хорошо, мне нравится. Со мной были двое в ряду тоже из лицея. От детей гвалт стоял страшный, сопровождающие, а их было четверо, пытались хоть как-то их угомонить, да куда там, все на адреналине, волнуются, так что если шум и понизился, то незначительно.