Я протягиваю руку и выдергиваю красный посох Девятого из металлической балки. Генри никогда не тренировал меня ничему подобному, но я кручу его у себя над головой, во всяком случае, хоть какое-то оружие. Девятый стоит твердо перед моей атакой. Я круговым движением посоха наношу удар по его телу, но он выбивает его подальше своим запястьем и спешит ударить мое недавно исцеленное колено. Я убираю свою ногу назад, он промахивается, зато способен при этом вновь завладеть посохом. Мы оба стремимся завладеть им, кружась, нанося удары и уворачиваясь от них, блокируя их. Он использует свой телекинез, чтобы отрывать от земли ноги. Я сопротивляюсь, но затем понимаю, что могу получить преимущество, если использую сильные порывы ветра. Тщательно согласовав свое движение с очередным порывом ветра, я переворачиваю посох и, за доли секунды, я нахожусь уже за спиной Девятого с посохом у его горла.

— Мы должны быть на дороге в Нью-Мексико, — говорю я и тяну его за собой к двери, ведущей обратно к лифту.

Девятый бьет меня по голове своим затылком прямо в нос, и я роняю посох. Он хватает его, а я падаю спиной на распределительный шкаф.

— Это ты говоришь, Джонни, или Питтакус? — усмехается он, размахивая посохом. Мой браслет разворачивается как раз вовремя, чтобы отбить его удар. Распределительный шкаф был мною почти расколот пополам в результате удара с близкого расстояния. Электрические искры сыпятся повсюду, в том числе и на мой щит, и на меня. Когда они попадают мне на рубашку, я не мешаю воспламенению и распространению огня. Мой щит сворачивается, а Девятый, при виде охватившего меня пламени, потрясенно смотрит.

Его трясет от удивления.

— Почему ты не превращался в человека-огненный-шар, когда мы были в одной команде? — кричит он.

Огонь вокруг моего тела трещит и гудит на сильном ветру. Я направляюсь к нему. Возможно, он считает все это развлечением и игрой. Как бы не так.

— Мы прекращаем, наконец?

— Не совсем, — ухмыляется он.

Я формирую на своей ладони небольшой огненный шар. Я думаю, что мое отсутствие юмора в данной ситуации сделает его достаточно понятливым, если я пролью огненный шар ему на ноги, но он отбивает его в сторону концом своего посоха как хоккеист. Я запускаю катиться по крыше еще два огненных шара, каждый из них быстрее, чем первый, но он силой своего разума отбрасывает их в сторону. Первый останавливается и выгорает, другой, наоборот, подкатывается вплотную к краю корпуса вентилятора. Тепло расплавляет его, и порыв сильного ветра легко срывает целиком крышку с огромного вентилятора, оставляя его незащищенным.

Я поднимаю руки над головой, чтобы создать огненный шар размером с холодильник, и пока он растет, Девятый наблюдает за мной, стоя с посохом на плече. Он упирает один конец посоха в землю и делает прыжок с шестом ногами вперед, целясь в мою пламенеющую грудь. Он кричит от боли, когда подошвы его обуви касаются моего горящего тела, и я посылаю его лететь в обратном направлении. Мир, имевший красные и желтые цвета, стал теперь серым и синим. Мое последнее вращение, я понимаю, что лечу прямо на незащищенный вентилятор. В самый последний момент, я развожу руки и ноги, и задерживаю себя, буквально в нескольких дюймах от его лопастей. Вентилятор достаточно мощный, чтобы погасить остатки моего убывающего пламени, прежде чем мне удалось отпрыгнуть и откатиться прочь.

— Пытаешься остыть? — спрашивает Девятый. Руки лежат на бедрах, как будто он просто наблюдал за моей техникой. Он скидывает с себя расплавленную обувь.

— Я еще только разогрелся!

Я вскакиваю на ноги, чтобы лично ответить на любое его следующее движение.

Девятый бросается влево, я за ним. Он перепрыгивает через какие-то трубы на возвышающийся карниз. Я опять за ним. Сейчас мы вместе находимся в нескольких дюймах от тысячефутового падения вниз на улицу. Я в шоке, так как дальше Девятый сходит с выступа. Я кричу и наклоняюсь, чтобы схватить его, но когда я наклонился, я не вижу его смертельного падения. Он стоит горизонтально на окне, скрестив руки, с той же самой большой улыбкой на лице. Я слишком низко наклонился, пытаясь схватить его, и потому отчаянно кручу руками, пытаясь восстановить равновесие. Но я не могу удержаться, и, неожиданно, наклоняюсь еще больше и срываюсь в бездну. Девятый бежит вверх по стене здания и мощным ударом бьет меня в челюсть. Я барабаню ногами назад, но у меня нет шансов вернуться на крышу. Девятый ловит меня за шею, разворачивает и держит меня за шиворот.

— Сейчас, Номер Четвертый. Все, что тебе надобно сделать для того, чтобы я высадил тебя в целости и сохранности, так это сказать следующее. — Он придерживает посох у себя над головой другой рукой. — Скажи, что ты не Питтакус.

Я пинаю его, но он держит меня на недосягаемом расстоянии. В конечном итоге я стал раскачиваться, как маятник.

— Скажи, — повторяет он, стиснув зубы. Я открываю рот, но не могу заставить себя отрицать то, что я ощущаю, да еще с такой уверенностью, чтобы не быть правдой. — Я считаю, что я Питтакус Лор. Я думаю, что я тот, кто может и закончит эту войну.

— Ты желаешь бегом бежать в Нью-Мексико искать наш корабль. Ты не предполагаешь даже на секунду, что это может оказаться ловушкой. Затем ты болтаешь о сражении с Сетракус Ра, но ты не можешь даже меня побить в рукопашном бою. Ты не он. Ты не Питтакус. Итак, давай возьмем быка за рога, прямо сейчас. Просто скажи это, Четвертый!

Он усиливает хватку на моем горле. Мое зрение тускнеет. Я смотрю в безоблачное небо, и оно становится красным, таким же, как в ту ночь Могадорского вторжения на Лориен. Я вижу вспышки лиц Лориенцев, которые были убиты. Их вопли звенят в моих ушах. Я вижу взрывы, огонь, повсюду смерть. Я вижу монстров Краулсов с Лориенскими детьми в зубах. Я ощущаю в данный момент их общее страдание настолько подавляющим, что знаю, я сумею вытерпеть все, чтобы не делали сейчас со мной, включая крушение моей шеи руками Девятого.

— Скажи это!

— Я не могу, — я умудрился проскрипеть.

— Ты должно быть помешанный! — кричит он, сжимая крепче. Теперь я вижу падение бомб на Лориен. Я вижу, разорванные тела моих людей, моя планета разрушается. На вершине кургана из тел, я вижу своего мертвого отца в изношенном серебристо синем костюме. Девятый яростно трясет меня, дико размахивая моими ногами.

— Ты не Питтакус!

Я закрываю свои глаза, пытаясь избежать очередного видения бойни, проплывающей перед моим взором. Мысленно я вижу письмо Генри:

«Когда вас десятеро родилось, Лориен признал ваши сильные души, вашу волю, ваше сострадание, и в свою очередь она одарила вас десятерых участью, которую вы все должны принять: Роль настоящих десятерых Старейшин. Это означает, что со временем, когда вы подрастете, вы могли бы стать намного сильнее любого, кого ранее знавала Лориен, гораздо сильнее, чем даже настоящие десять Старейшин, от которых вы получили ваши Наследия. Могадорцы знают про это, и именно поэтому они так лихорадочно охотятся за вами сейчас».