– Кто такие? – спросил он, вглядываясь в каждого из них. Со стороны казалось, что он сканировал их, пытаясь добраться до тайников души.

– Сталкеры мы, – ответил за всех «рокер». – Пришли в лагерь отдохнуть, в баре пивка попить, а вот, вишь, как оно всё вышло. Недоразумение у нас с корешем случилось, недопоняли, видно, друг друга.

Седой смерил говорившего презрительным взглядом.

– Ну, допустим, охрана тех троих бы пропустила, а вот тебе, клоун, без моего ведома никто бы ворота не открыл. Говори правду или… – Он вяло шевельнул пальцами. Парни из его окружения лязгнули штурмовыми винтовками, беря на мушку «рокера» и его спутников.

Видя, что дело принимает такой оборот, Копчёный благоразумно отступил в сторону и затерялся в окружении Байкера.

– Власть свою хочешь показать, падла? – злобно ощерился «рокер». – Ты сначала порядок здесь наведи, а потом уже будешь из себя генерала корчить. У тебя в заборе такие дыры, что «КамАЗ» без проблем проедет, не то что человек пройдёт…

Седой лишь слегка повёл бровью. Один из охранников шагнул к «рокеру» и от души засветил ему прикладом в лицо. «Туристы» трусливо попятились, но, наткнувшись на автоматные стволы, замерли, словно попали под взгляд Горгоны. Верзила упал на колено, вытер рукавом кожанки разбитый рот, сплюнул вместе с кровью выбитые зубы и прошепелявил:

– Са содатиков пяцесся, ссука?

– Обыскать! – приказал седой, не обращая внимания на окровавленное мурло «рокера».

Парни с «энфилдами» быстро выполнили приказ, но кроме «макарычей» и запасных обойм к пистолетам ничего не нашли.

– Гоните этих уродов в шею и передайте часовым, чтобы их на пушечный выстрел сюда не подпускали. А если сунутся – огонь на поражение.

Трое из его караула бросились выполнять распоряжение. Четвёртый, по властному жесту, приблизился к начальнику.

– Возьми с собой людей. Внимательно проверьте периметр и, если надо, отремонтируйте. С этого дня головой отвечаешь за целостность ограждения. Чтоб никаких лазеек не было. Понял?

Охранник кивнул, повесил штурмвинтовку на плечо, показал пальцем на группу сталкеров с «калашами» в руках и вместе с ними отправился на осмотр забора.

– Байкел, мля, я са тобой ессё плиду, ссука! Ты мне са всё ответис! – выкрикнул верзила, за что сразу огрёб прикладом по спине. «Рокер» дёрнулся было к обидчику, но предупредительные выстрелы и цепочка почвенных всплесков у его ног быстро погасили гнев. Он лишь метнул злобный взгляд в охранника и сплюнул красным в чахлый кустик травы.

– А вы чего тут столпились? – седой строго посмотрел на старожилов лагеря. – Мебель опять поломали. Ну что за Дикий Запад?! Леший! – крикнул он в сторону бара. – Сдери с виновных штраф и заставь всё отремонтировать, а если таковых не найдётся – торгуй выпивкой по двойной цене.

– Понял, Михалыч, – донесся из «Касты» каркающий голос. – Я запомнил каждого, кто играл в ковбоев. Проблем не будет.

– Ну и хорошо, – кивнул начальник лагеря, посмотрел на приблудных «туристов» и шагающих позади них цепочкой конвоиров. Те уже добрались до ворот, возле которых суетились хлопцы из караула. Седой подождал, пока непрошеных гостей выпроводят за пределы охраняемой территории, и лишь после этого повернулся ко мне:

– Ну-ка, загляни в мой кабинет. – Его палец нацелился на Байкера. – И ты тоже.

Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Когда Михалыч взялся за ручку фанерной двери, со стороны ворот вдруг донёсся басовитый лай крупнокалиберного пулемёта. Похоже, охрана дала очередь, чтобы поторопить «туристов», а может, таким способом намекнула на то, какой горячий приём будет ждать их в следующий раз.

Кабинетом Михалыча оказалась обитая лакированной вагонкой просторная комната, больше похожая на контору директора зажиточного совхоза. Сходства добавляла карта окрестностей, растянувшаяся цветным прямоугольником вдоль всей стены, только вместо полей, лугов и сенокосов на ней были изображены зоны влияния сталкерских группировок. Карта была разделена на две неравные части. На одной, большей, зелёные кляксы «Воли» чередовались с коричневыми «осьминогами» бандитских территорий и желтыми островами нейтралов. Остальную площадь карты занимала раскормленная «амёба» с надписью на чёрно-красном теле – «Борг». В нижнем левом углу схемы, в пяти сантиметрах от покрытой морилкой деревянной рамы, два похожих на сосиски выроста «борговской» корненожки образовывали клешню. В этом «котле», ближе к аморфному телу «простейшего», неровный круг из жирного пунктира обозначал лагерь. С трёх сторон к стойбищу сталкеров жались веснушки коричневых пятен, в каждом из которых торчал булавочный флажок с оскаленной мордой какого-нибудь хищника.

Помимо карты в кабинете находился длинный стол с приставленными к нему по бокам деревянными стульями, заваленный бумагами шкаф и тумбочка в углу. Из окон открывался вид на площадь, но разглядеть, что там происходит, мешали приклеенные скотчем вырезанные из бумаги жирные буквы – «Администрация». Снизу, даже сквозь прикрытую дверь, долетал рокот голосов, слышался дробный перестук молотков и позвякивание бутылок. Хозяин «Касты» знал своё дело, а может, озвученная Михалычем двойная цена за выпивку сыграла решающую роль.

Стуча подошвами по певучим половицам, начальник лагеря прошёл к столу, громыхнул стулом, сел. Поигрывая большими пальцами сцепленных ладоней, изучающе смотрел на нас примерно с минуту, потом взглядом указал на стулья слева от стола.

Мы сели, причём получилось так, что я оказался ближе к Михалычу. Байкер по-свойски облокотился о стол, а я, как школьник, сложил руки перед собой и приготовился получить целую порцию люлей.

– Ну, кто ты такой, почему я тебя не знаю? – спросил Михалыч, вдоволь наигравшись в молчанку.

– Я – Паря. Мы сюда вместе с Байкером пришли, – прохрипел я, кивнув в сторону напарника. – Вернее, меня сюда принесли. Я потерял сознание на болоте, как здесь очутился – не помню.

– Допустим, ты говоришь правду, но почему не зарегистрировался сразу, как пришёл в себя? – Седой посмотрел на Байкера. – Ты ему об этом говорил?

– Ну конечно, говорил, Михалыч! Ты ж меня знаешь, я дисциплину уважаю и сам строю всех, кто её нарушает.

– А этого чего не построил? – показал на меня начальник лагеря. – Или ты только чужим мозги моешь, а своим всё спускаешь на тормозах? – громыхнул он, потемнев лицом. – Так здесь такие шуточки не пройдут, закрою тебе доступ – будешь знать.

– Ну чего ты разошёлся-то? – примирительно пророкотал Байкер. – Ну, виноват парень, так ведь он молодой, исправится. Он же здесь ни разу не был, правил не знает. Я тебе сколько раз говорил: сделай на входе доску объявлений, чтобы, значит, каждый, как КПП пересёк, ознакомился с требованиями администрации и внутренним распорядком. Так всем лучше будет, и тебе проще станет за дисциплиной следить.

– Говорил он, – буркнул Михалыч, встал из-за стола, подошёл к карте, сцепил руки за спиной. – А эти, пришлые, кто такие будут и почему этот клоун говорил с тобой? Ты что, знаешь его? – спросил он, всё ещё демонстрируя нам свой стриженый затылок.