Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Американка оглядела ресторан.
— Ты знал, что Пьер ла Шасе создает коллекцию на четырнадцатилетних мальчиках?! — спросила она. — Разве не эксцентрично? Говорит, у них правильная «мальчишеская фигура». Неудивительно, это же мальчики!
— Как мне держаться с Жислен де Рив? — нахмурился Кристофер.
— Ты сам себе ответил: держись за нее. И почаще. Притворись, что сзади разошелся шов, и полапай за мягкое место.
Юноша уставился на подругу.
— Честно говоря, я совсем не так понимаю высокую моду! На сексе свет клином не сошелся!
— Поспорим. — Саманта оторвала взгляд от меню.
Подошел официант.
— Чем «Croque Madame» отличается от «Croque Monsieur»? — спросила американка.
— Это яйцо-пашот, — ответил официант.
— А если заменить жареные помидоры? — предложила девушка.
— Тогда это будет не «Croque Madame», мадемуазель.
— Ну и хорошо. А в салате есть латук?
— Конечно! Это же салат!
— Его можно заменить на цикорный салат?
Официант закатил глаза и ретировался с быстротой молнии.
— Знаешь, — сказала Кристоферу Саманта, — может, Коко-наркоманка де Рив пытается избавиться от зависимости? Раньше она не обращала внимания на одежду других домов. А еще, думаю, Жислен хочет соблазнить тебя и научить доставлять женщине удовольствие. Это как езда на велосипеде — бесценные навыки, которые никогда не забудешь!
Кристофер удивленно посмотрел на подругу.
— Уставшие друг от друга супруги иногда так делают, — кивнула та, — чтобы вновь разжечь пламя страсти. Жислен покрасуется с новым кавалером, пока парнишка не влюбится в сверстницу. Вроде Софи.
— Но я уже влюблен в нее!
— А вдруг интерес Жислен к тебе поможет Софи растаять? — сказала Саманта со знанием дела. — Ревность — неплохой афродизиак.
Когда мадам де Рив пришла в ателье, premiere main сняла мерки для белого винилового платья. Неделю спустя вещь покроили и сметали. Кристофер надушился «Eau Sauvage», взял платье и пошел в cabine. Постучал.
— Entrez,[71]— ответила клиентка голосом девушки.
Стройная, высокая Жислен де Рив стояла в зеркальной cabine, одетая лишь в белые шелковые трусики-бикини и бюстгальтер. Женщина пожала юноше руку.
— Это вы! — Мадам игриво посмотрела ему в глаза. — Я уже ваша большая поклонница.
Жизнерадостность Жислен не давала модельеру зациклиться на том, что клиентка годилась ему в матери. В выразительных темных глазах женщины мелькал озорной огонек, придававший фразам оттенок двусмысленности. Лицо продолговатое, слегка заостренное, нос длинноват, а губы тонковаты; но шелковистые волосы до плеч, которые Жислен по-девичьи теребила, великолепно оттеняли недостатки. Ухоженная с ног до головы, модная дама в жизни выглядела моложе, чем на фотографиях. Де Рив подняла руки, и Кристофер надел на нее платье (он отказался от пуговиц и молний как demodé).
Женщина радостно хихикнула и посмотрелась в зеркало.
— Молодая! Новая! Современная!
Она изобразила несколько поз, словно оживший эскиз.
— Ах, я так устала от «Шанель»! Не могу одеваться, как каждая вторая. Мода ведь должна быть дерзкой? А Шанель? Фу! Ее никто никогда не назовет такой. Платье смотрится на мне великолепно. И такое короткое! Главное — не краснеть, когда буду садиться.
Жислен де Рив была bien dans sa peau, как говорят французы. Это значит «хорошо чувствовать себя в собственном теле», ни перед кем ни за что не извиняясь. Другое определение (французы на этот счет мастера) — un certain âge. Так говорят о женщине, чья молодость прошла. Жислен жаждала романтических приключений: дама смотрела на Кристофера как на лакомый кусочек, который не терпится проглотить.
Неиссякаемый поток лести, комплименты, понимающие взгляды… Юноша почувствовал себя красивейшим мужчиной на планете. Легкие прикосновения пальцев, казалось, говорили о том, что Жислен не может оторвать от него рук.
Парень встал за спиной светской львицы. Поглядел в зеркало. Решительно провел руками от ключицы до талии клиентки, разглаживая морщинки на ткани. Неожиданно Жислен запрокинула голову, закрыла глаза и прильнула к Кристоферу, «случайно» положив руку между его ног. Слегка поводила кистью, открыла глаза и проговорила:
— Может, на сантиметр длиннее?
— Вам будет удобнее? — спросил он, взяв несколько булавок.
Парень присел, чтобы отпустить подол. Обычно этим занималась помощница, но он решил обойтись без сопровождения, чтобы мадам де Рив почувствовала себя особенной. Британец справился с утомительной задачей, поднялся и снова встал за спиной женщины.
Оба посмотрели в зеркало. Кристофер решил, что его проверяют.
— Вы из Лондона?
— Да, мадам.
— Пожалуйста, зовите меня Жислен.
Ее рука снова оказалась между его ног. В глазах светской львицы опять появился игривый огонек.
— Иногда мы ездим на выходные в Англию, гостим у друзей за городом, — сказала она. — Мой муж обожает стрелять. Убивая беззащитных зверей, он поднимает самооценку. Мы возвращаемся в воскресенье днем, к еженедельному салону. Вы должны там побывать. Как вам Париж?
— Обожаю его, мадам. То есть Жислен.
— Отлично.
Внезапно клиентка повернулась к нему лицом, и Кристофер опять мысленно проклял узкие брюки. Жислен изогнула брови, шаловливо глядя на юношу.
— Так-так! Необычно для мира высокой моды. В «Шанель» такого не бывало!
— Я… — Взволнованный парень отошел, не зная, что сказать.
— Я говорю о виниле, конечно же! — засмеялась мадам де Рив.
Кристофер помог ей снять платье.
— Примерим вновь через несколько дней, — сказал он.
На прощание юноша пожал даме руку, а Жислен притянула его к себе и расцеловала в обе щеки. Они обменялись взглядами, говорящими, что впереди много встреч. И не только ради одежды.
Надолго опьяненный распаляющим воображение ароматом светской львицы, Кристофер вышел из cabine с перевешенным через руку платьем. Снаружи поджидала мадам Женевьева. Она впервые одобрительно улыбнулась юноше.
Жислен де Рив стала носить модели Кристофера. Им будто судьбой уготовано было сойтись: роскошная модная одежда идеально сидела на безупречной модели-музе. Взаимное притяжение росло, заставляя дизайнера волноваться и смущаться.
— Кажется, наши модные вкусы переплелись, — сказал позже британец Саманте.
— О боже, как романтично! — вздохнула она. — Ваш рекламный агент должен использовать это в пресс-релизе.