К утру на берег вышли черные люди, видимо, привлеченные ночным заревом. Это были негры-готтентоты. Их было человек двадцать. Большинство осталось на пригорке, и лишь наиболее смелые спустились к песчаной отмели. Васко да Гама в лодке направился к берегу. Еще не доезжая до мелкого места, он бросил на песок пригоршни бубенчиков и стеклянных шариков. Негры кинулись подбирать подарки, а когда португальцы высадились, чернокожие брали бубенчики далее из рук Васко да Гамы. Опасения его не сбылись – туземцы встретили путешественников мирно.

Весь берег зарос кустами, и португальцы не решались высаживаться. После долгих поисков они нашли открытое место выше по течению реки. Здесь, сопровождаемый арбалетчиками, Васко да Гама высадился. Знаками приказал он туземцам, чтобы они не собирались толпой, а подходили поодиночке. Васко да Гама стоял на берегу, окруженный солдатами. У ног его было два ящика с бубенчиками, красными колпаками, стеклярусом и зеркалами. Подходивших туземцев он оделял подарками. Зеркала привели их в восторг. Они гримасничали, смеялись и шутили друг над другом. В обмен негры давали браслеты из слоновой кости.

Выше берег становился вязким, болотистым. На берегу португальцы увидели огромные, круглые следы. Моряки и солдаты, побывавшие на гвинейском берегу, сказали, что это – следы слонов. Ночь прошла спокойно. Утром показалась толпа туземцев. Их было человек двести. Негры привели дюжину безрогих коров и быков. На коровах и быках были укреплены седла; туземцы сидели на них, болтая ногами. Негры управляли животными при помощи уздечек, прикрепленных к палочкам, продетым сквозь ноздри животных. Кроме того, туземцы привели четырех овец.

Васко да Гама велел выменять у них черного жирного быка. Моряки соскучились по свежей говядине. Автор «Roteiro» с удивлением отмечает, что говядина была на вкус совсем такая же, как в Португалии. Снова, как и в заливе Санта-Елена, португальцев удивляло и радовало, когда в далекой заморской стране, где земля и травы, звери и птицы и даже сами люди казались непохожими и чуждыми, они вдруг слышали знакомые, напоминавшие родную страну, звуки: собачий лай и крик петуха, видели привычных, похожих на португальских, домашних животных и птиц.

Когда торг закончился, послышались резкие звуки музыки. Негры играли на флейтах. Автор «Roteiro» пишет: «Тогда они начали играть на четырех или пяти флейтах, некоторые издавали высокие ноты, некоторые – низкие, создавая таким путем гармонию, прелестную для негров, от которых трудно ожидать музыки. И они танцевали по-негритянски. Капитан-командор приказал трубачам играть, и мы на кораблях танцевали, капитан-командор делал то же самое и тем развеселил нас».

Это было и в самом деле странное зрелище. На песчаном берегу, под прерывистые звуки флейт, поднимая пыль, двигались по кругу стройные нагие чернокожие.

На корабле под аккомпанемент труб раздавалась старинная песня португальских матросов:

Твои очи, дорогая,

Что язычники Гвинеи.

Как гвинейцы, они черны,

Как язычники, неверны.

Под звуки этой песни моряки танцевали свой старый любимый танец, сначала медленно, с приседаниями и поклонами, а затем все быстрей. Вместе с моряками танцовал и приседал в такт напеву сам грозный командир эскадры – Васко да Гама. Мыс Бурь остался позади, а впереди была желанная Индия. Важничать перед голыми неграми не стоило, а веселая мелодия звала к пляске.

На другой день, 3 декабря, на берегу снова показались негры. На этот раз португальцы увидели не только мужчин. Вдалеке, на вершине холма, сидели женщины с детьми. Туземцы опять пригнали на берег скот и вновь, как и накануне, плясали на песке.

Но моряки заметили, что группа молодых бойцов, вооруженных ассегаями, притаилась в прибрежных кустах. Для покупки быка командир послал на берег переводчика Мартина Аффонсу. Мена прошла успешно, и негры, казалось, были довольны полученными в обмен на быка браслетами.

Но внезапно они начали о чем-то кричать, показывая на место, где португальцы запасались пресной водой. Знаками туземцы спрашивали моряков, зачем они увозят их воду? Затем по чьему-то сигналу голые подростки, вооруженные ременными бичами, с криком и свистом быстро погнали скот прочь от берега. Васко да Гама приказал Аффонсу вернуться к своим. Он решил навести ужас на негров, осмелившихся противодействовать морякам короля Мануэла. С корабля высадился отряд солдат в блестящих латах. Они потрясали копьями и несли туго натянутые арбалеты. Негры бросились бежать. Тогда вдогонку им выстрелили две бомбарды. Эхо долго перекатывало в скалистых берегах грохот выстрела. Негры поспешно бежали, бросая свое оружие и одежды из шкур, скот они гнали впереди себя. Когда туземцы скрылись за горой, из кустов вышли двое юношей. Они быстро собрали брошенные их единоплеменниками вещи и снова исчезли в кустах.

Португальцы пробыли в Сан-Браш еще четыре дня, но туземцы больше не появлялись.

Васко да Гама велел тщательно собрать гвозди от сгоревшего вспомогательного судна. Из мачты сожженного корабля он приказал соорудить большой крест и водрузить его на холме, высоко вздымавшемся над рекой. Перед отплытием португальцы посетили маленький островок в заливе, где было лежбище тюленей и моржей. Здесь же португальцы впервые увидели пингвинов.

Автор «Roteiro» пишет:

«Есть остров в этом заливе на расстоянии трех выстрелов из лука от берега; на нем множество тюленей. Некоторые из них величиной с медведей, очень страшные, с большими клыками. Они нападают на людей, и, с какой бы силой ни бросить копья, их нельзя ранить. Есть и другие, те много меньше, а есть и совсем маленькие, и если большие рычат, как львы, то маленькие блеют, как козы. Однажды, когда мы посетили для развлечения этот остров, мы сосчитали три тысячи больших и маленьких тюленей и стреляли по ним с моря из бомбард. На том же острове есть птицы, величиной с утку, но они не могут летать, так как у них нет перьев на крыльях. Этих птиц мы убивали, сколько хотели. Мы звали их фотиликано. Они кричат по-ослиному».

8 декабря корабли покинули бухту, реку Сан-Браш и направились на север. Шторм разлучил их, и лишь к вечеру с мачты флагманского корабля заметили корабль Николау Коэльо.

16 декабря португальцы увидели на обрывистом берегу белый столб. Это был падран, поставленный Бартоломеу Диашем. Он отмечал крайнюю точку, куда добрался Диаш, когда кончились три льготных дня, которые он выпросил у команды.

Дальше шли неизвестные земли. Но Васко да Гама смело пошел вперед, тем более, что с каждым днем берега делались приятнее. Сначала унылое однообразие глинистого обрыва стали нарушать одинокие деревца, затем берег понемногу покрылся густыми кустами, а вдалеке зеленел высокий лес. На прогалинах виден был скот. Становилось теплее. Здесь кораблям пришлось бороться с сильным встречным течением. Если ночью корабли ложились в дрейф, за ночь их уносило далеко назад.

25 декабря на кораблях праздновали Рождество. После обеда боцман вдруг обнаружил, что одна из мачт «Сан-Рафаэла» расшаталась и дала трещину. Починить повреждение в море было невозможно, пришлось туго стянуть мачту канатами. Рождество по-португальски «Natal». Так моряки и назвали берег, мимо которого шли. Теперь Натал – одна из самых богатых и плодородных частей Южно-Африканского союза.