28 декабря на «Сан-Габриэле» перетерся канат и упал в море якорь. Уже двадцать дней корабли не приставали к берегу. Кончался запас пресной воды. Пищу приходилось готовить на соленой воде. Дневной рацион питьевой воды был сокращен до одной квартильо (0,4 литра). Надо было искать места для стоянки, но подходящих мест не попадалось.

И только 11 января 1498 года португальцы заметили устье небольшой речки, удобное для стоянки. На другой день моряки высадились на берег. Здесь их ждала толпа. Это были негры племени банту, не похожие на готтентотов реки Сан-Браш. На новом месте у португальцев наладились самые лучшие отношения с местными жителями, и моряки назвали эту страну Терра-да-Бон-Женте – «Страной добрых людей».

Васко да Гама подарил вождю племени – высокому худому старику – браслет, зеленый жилет, красные штаны и мавританскую шапку. Все эти подарки были взяты из специального запаса, заготовленного португальцами еще в Лиссабоне и предназначенного для обмена и подарков. Вещи произвели на негритянского вождя огромное впечатление.

Вечером, по приглашению вождя, переводчик Мартин Аффонсу отправился в негритянскую деревню. По дороге вождь надел на себя подарки. Прогулка превратилась в торжественное шествие. Впереди важно выступал черный вождь в красной шапке, узком, не сходившемся спереди, зеленом жилете и слишком коротких для его роста красных штанах. Рядом с ним шел загорелый чернобородый Мартин Аффонсу в медном шлеме и кожаной кирасе. За ними двигался отряд воинов – рослых, почти нагих молодцов, вооруженных огромными луками и копьями с железными наконечниками.

По сторонам дороги стояли подданные вождя. Они встречали старого воина возгласами изумления и рукоплесканиями. Особенно много было женщин, и португальцы решили даже, что в этой стране женщин вдвое больше, чем мужчин. Наконец запыленный и усталый Аффонсу увидел деревню. Закат золотил высокие островерхие конусы из соломы. Это были хижины негров. У входа в деревню поблескивал плоский, еле-еле покрытый водой пруд, окаймленный белой полосой. Аффонсу наклонился и, зачерпнув воды, хотел освежить лицо, но вода была горько-соленая. Тут он заметил, что от морского берега к этому пруду тянулась вереница женщин. Они гнулись под тяжестью огромных кувшинов с водой. Это негритянки, пользуясь вечерней прохладой, наполняли пруд водой, чтобы через сутки собрать с берегов хрустящую корочку соли.

Вождь прошел по всей деревне, демонстрируя свои обновки. Затем переводчика отвели в отдельную хижину и накормили вареным петухом и кашей. И снова переводчик заметил и рассказал друзьям, что «петух этот был совсем такой, как и в Португалии».

Заснуть он не мог, так как в хижину беспрерывно проскальзывали все новые и новые посетители. Они бесцеремонно рассматривали странного белого человека и громко обсуждали его облик и манеры. Утром Аффонсу вернулся на берег в сопровождении посланцев вождя, принесших Васко да Гаме ответный дар – кур.

На берегу шел оживленный торг. За куски материи и старые тряпки негры охотно давали массивные бронзовые и медные браслеты и кольца. На туземцах было навешано столько меди, что Васко да Гама прозвал реку, где была стоянка, Рио да Кобра («Медная река»).

Пять дней провели португальцы на «Медной реке» в «Стране добрых людей», запасли воду и топливо, получили в обмен на тряпки и зеркала продовольствие. Воду еще не успели налить, но подул попутный ветер, и Васко да Гама приказал выходить в море, чтобы не упустить ветра.

Но попутный ветер еще не обеспечивал быстрого хода. Встречные течения сильно замедляли продвижение вперед. Это место португальцы назвали Кабо Корентеж – мыс Течений.

22 января корабли вновь подошли к берегу. Низкая заболоченная равнина была покрыта густым тропическим лесом. Корабли шли вдоль берега. Все чаще и чаще болели матросы и солдаты. «Здесь многие из наших людей заболели; их ноги и руки распухли, их десны набухли и покрыли зубы, и они не могли есть», – пишет автор «Roteiro». Люди умирали от страшной болезни. Португальцы недавно стали совершать длительные плавания вдали от берегов и еще не знали, что такое цинга.

Одно было ясно командиру – надо найти удобную стоянку и дать команде отдых.

25 января с кораблей увидели болотистое устье большой реки, окаймленное серебристо-зеленым кустарником и высокими деревьями, увитыми лианами. Это была река Килимане. «Берриу» первым вошел в реку. Португальцы поднялись вверх по реке. За поворотом шла песчаная отмель. Здесь лес расступался, и вдали показались дымки деревни. Вначале все шло по установившемуся уже порядку. Негры были все те же, что и раньше. Морякам бросились лишь в глаза своеобразные украшения женщин: в проколотые губы щеголих были вставлены кусочки олова. Впрочем, местные красавицы португальцам очень понравились.

Быстро наладился обмен; португальцы посещали деревню за холмом: остерегаясь кишевших в реке крокодилов, запасались пресной водой, собирали на топливо принесенные с верховьев и обсохшие на берегу деревья. Так прошло два дня. Потом случилось событие, заставившее португальцев взглянуть иными глазами и на черных людей и на широкую мутную реку, лениво лизавшую борты кораблей.

Утром моряки заметили на берегу необычайное оживление. Чуть повыше песчаного берега, на гладкой, поросшей травой полянке, возились двадцать негров. Они быстро и ловко сплели из прутьев две высокие, обращенные острым концом вверх, корзины, обмазали их глиной и илом, и они стали напоминать гигантские ульи. Солнце быстро высушило глину, и к полудню почти все было готово. Поляна опустела, и лишь чернокожий художник, повиснув на врытом в землю столбе, разрисовывал охрой глиняные стены хижин.

Часа через три из-за речной излучины показался неуклюжий баркас. Стройные гребцы по команде поднимали и опускали весла. На корме под матерчатым навесом сидело двое. Баркас подошел ближе, и португальцы могли разглядеть прибывших. Один из них был тучный старик с подвижным лицом, испещренным множеством мельчайших морщинок; другой – стройный, худощавый юноша. Это были вожди, одетые в зеленые шапки и грязные желтые, обшитые красным, шелковые бурнусы.

Приехавшие высадились и прошли в хижины. Вечером на берегу горел костер.

Среди ночи моряки были разбужены рокотом. На освещенной луной площадке перед хижиной, у догоравшего костра человек бил в большой барабан: отрывистые и протяжные удары перемежались в странной последовательности. Потом барабан смолк. На берегу стало тихо. Опять заговорил барабан и снова умолк. Издалека, из-за поросших лесом холмов, что окаймляли противоположный берег реки, послышался глухой ответный рокот. Как будто обрадовавшись, барабан на берегу стал рокотать еще быстрее, еще призывнее и снова умолк. И вновь вдали прозвучал ответ…

Так всю ночь говорили между собой барабаны, обсуждая корабли, одежду и облик заморских пришельцев.

Утром вожди посетили корабль. Паулу да Гама позвал писца, и тот выложил перед ними яркие материи, связки бус, зеркала и красные шапки. Старик презрительно оглядел всю эту пеструю кучу и что-то сказал молодому. Молодой усмехнулся и отрывисто крикнул слугам на берег. На берегу засуетились. Скоро на корабль были доставлены тюки. Слуга, привезший их, развернул на солнце белую и желтую, разрисованную охрой, материю.