— Я смотрю, ваша мама тоже весьма эмансипированная женщина, — улыбнулась я.

— Что вы хотите? — рассмеялся он. — Меня воспитывали бабушка с дедушкой, потому что отец ходил механиком на круизных лайнерах, а мама работала там поваром. Так что мир она повидала!

Поговорив с ним, я пошла в свою комнату, чтобы собрать вещи, и туда ко мне пришла Ия. Она выглядела ужасно смущенной и взволнованной — не иначе как в преддверии первой брачной ночи, но вместе с тем необыкновенно счастливой.

— Сестра уходить? — спросила она.

— Да, Ия. Пора! Желаю самого большого на свете счастья вам и вашему сыну! — Я поцеловала ее в щеку, а она прижалась ко мне, и я почувствовала, что она дрожит. — Не надо нервничать! — успокоила я ее. — Все будет хорошо! Вот увидите!

Она проводила меня до машины, и, когда мы поехали, я, обернувшись, увидела, что она стояла и смотрела мне вслед.

У Самшиевых меня ждали сгоравшие от любопытства женщины, да и мужчины, как ни старались, тоже не могли скрыть своего интереса к тому, что же было на свадьбе господина Лекобы. Я, как могла подробно, им все рассказала, и они ушли, громко обсуждая услышанное. Но ушли не все! В стороне от меня стоял Сергей и с ужасом в глазах смотрел на меня. Я подошла к нему и тихо спросила:

— Неужели ты решил, что я могла сказать Андрею Павловичу, что ты назвал его жену шлюхой? Зачем же ты обо мне так плохо подумал?

— Он бы убил меня, — уверенно сказал Сергей.

— Да! — не менее уверенно подтвердила я. — Он бы тебя убил! И запомни на будущее, Сережа! Никогда никого так больше не называй, потому что нельзя знать заранее, как жизнь повернется. И вполне может случиться, что тот, кто совсем недавно был внизу, вдруг окажется наверху и отомстит тебе за пережитое унижение. Будь впредь поосторожней в словах!

— Спасибо вам, Татьяна Александровна! — дрогнувшим голосом сказал Сергей. — Я вас никогда не забуду и доброту вашу тоже!

— А! — махнула я рукой и пошла к себе.

Я сняла и аккуратно уложила свое новое платье — с такими вещами нужно обращаться на «вы», — накинула халат, закурила и бросила гадальные кости, чтобы узнать, как мои дела пойдут дальше. Увидев 18+12+34, я чуть не рассмеялась.

— Вы будете приятно удивлены тем, как стремительно события приобретут благоприятный для вас оборот! Ничего себе — стремительно! Да мне сейчас остается только ждать новой информации! Первый раз слышу, чтобы можно было чего-то стремительно ждать!

Спала я той ночью так, что даже не слышала наконец-то грянувшую грозу, и проснулась поздно — торопиться мне было некуда, потому что все мое занятие заключалось единственно в том, чтобы ждать. Решив как-нибудь убить время, я взяла Сергея и поехала сначала на рынок, где снова затарила багажник — надо же было отблагодарить Самшиевых за гостеприимство, а потом к морю. Я купалась и загорала, затем мы съездили пообедать в открытый летний ресторанчик неподалеку, где я была встречена с величайшим почтением — еще бы! Я ведь была свидетельницей невесты самого господина Лекобы! День уже клонился к вечеру, и я решила поплавать в последний раз. Заплыв довольно далеко, я увидела, что Сергей изо всех сил машет мне руками и кричит, но слов я, естественно, на таком расстоянии расслышать не могла. Решив, что что-то случилось, я рванула к нему и, выскочив на берег, спросила, задыхаясь и одновременно оглядываясь в поисках возможных супостатов:

— Ты чего?

— Ваш телефон звонил, долго звонил.

Взяв сотовый, я увидела, что это был Лекоба, и перезвонила ему.

— Здравствуйте, Андрей Павлович! Есть новости? — с ходу спросила я.

— Есть! — подтвердил он. — Приезжайте ко мне!

Надо ли говорить, что я бросилась к машине как оглашенная, крича на бегу Сергею:

— Давай как можно скорее домой! Я быстро переоденусь, и ты отвезешь меня к Лекобе.

Он понятливо кивнул и сорвался с места. У Самшиевых мы оказались мигом, и я, одевшись, прыгнула в машину, так что не прошло и двадцати минут, как я уже сидела на диване на веранде его дома и слушала Андрея Павловича, к боку которого прижался Арчил, а Лекоба обнимал его за плечи.

— Вы были правы, Татьяна Александровна! Зайцев действительно сидел. В декабре 93-го его задержали в Тбилиси на месте преступления за вооруженный грабеж, при котором был убит один человек, а вот второй, хоть и выжил, на всю жизнь остался инвалидом. А если учесть, что Зайцев оказал очень активное сопротивление, ранив ножом полицейского…

— Опять ножом? — воскликнула я. — У него же «ТТ» был!

— Видимо, он решил, что от пистолета много шума, а орудовать ножом ему было намного удобнее, — предположил Андрей Павлович и продолжил: — Зайцев тогда получил десять лет, и то только благодаря стараниям адвоката. Защищал его Гоглидзе, адвокат не просто дорогой, а очень дорогой!

— Значит, он мог быть только назначенным! Потому что денег на такого адвоката у Зайцева не было, — уверенно сказала я. — Но непонятно, чего же он тогда так старался, а?

— Он не был назначенным! — как бы между прочим обронил Андрей Павлович. — Зайцев ему позвонил, когда его задержали. О Гоглидзе говорят, что он тесно связан с криминальными кругами, но доказать этого еще никто не смог. И срок заключения он Зайцеву все-таки сократил до десяти лет, а ведь прокурор требовал пятнадцать. А еще он Зайцеву посылки передавал.

Оп-па! Услышав это, я вытаращилась на Андрея Павловича во все глаза и потеряла дар речи, а когда он ко мне вернулся, я сказала:

— Хорошо! Я допускаю, что Зайцев входил в какую-то большую преступную группировку и ее руководитель оплатил адвоката, но чтобы он еще и передачки посылал, это выше моего понимания!

— Если только они не были чем-то связаны, — заметил Лекоба.

— Но чем? — воскликнула я. — Что может связывать дорогого адвоката и уголовника?

— Я так думаю, что в этом вам придется разбираться самой, — сказал Андрей Павлович.

— Да разберусь я! Разберусь! — заверила его я и начала рассуждать вслух. — Что мы имеем? А то, что с учетом срока предварительного заключения Зайцев должен был освободиться в декабре 2003-го… Да, здесь есть над чем поломать голову! Будет, чем мне ночью заняться! — и я встала. — Спасибо вам большое за помощь, Андрей Павлович! И давайте прощаться — я завтра уеду отсюда, чтобы продолжить поиски.

— Ну, неужели вы не поужинаете с нами? — укоризненно спросил он.

— От ужина не откажусь, — согласилась я, и мы прошли в столовую.

Едва взглянув на уже сидевшую там Ию, я поняла, что у нее все в порядке — таким спокойным и умиротворенным был ее взгляд, в движениях появились плавность и уверенность. Она встретила мужа и сына счастливой улыбкой, а когда увидела меня, то сорвалась со стула, бросилась ко мне, обняла и поцеловала.

— Ну вот! — сказала я ей на ухо. — Я же говорила, что у вас все будет хорошо! Искренне желаю, чтобы так было и впредь!