Ее окликнули, Саломия обернулась, это был тот же работник с ресепшена, что показывал дорогу. Он протянул телефон, это был телефон Никиты, наверное, забыл на стойке ресепшена, когда выкупал бронь. Саломия довольно сносно изъяснялась по-английски, поэтому попросить провести ее к бунгало, в котором Никита поселился с Мариной, для нее особого труда не составило. Все равно нужно знать, где он живет, она понимала, что общаться им хоть изредка, но придется.

— Эй, есть кто? — Саломия постучала, а когда никто не ответил, толкнула дверь.

Оказалось открыто, она вошла и огляделась. «Ее» бунгало было просторнее и наряднее, видно было, что номер предназначался для молодоженов. Саломия сделала еще шаг и остановилась замерев…

Поначалу даже не сообразила, стояла, втупившись в татуировку на полностью обнаженном плече Никиты, пока Марина не подняла затуманенные от неги глаза и не улыбнулась ей. Свысока. С превосходством. А потом снова откинулась на спинку дивана, изогнувшись и негромко застонала, а Саломия продолжала стоять истуканом, понимая, что так нельзя, ее не должно здесь быть, ей не следует на них смотреть, но заставить себя сдвинуться с места просто не могла.

Это было… красиво. Они двигались, как одно целое, рельеф Никиты было совершенным, он сжимал в крепких, сильных руках стройное тело Марины, и это зрелище было просто завораживающим. А потом он вдруг остановился, выдохнул и, не оборачиваясь, хрипло проговорил:

— Саломия, уйди…

И тогда она опомнилась, бросила телефон, не заботясь, разобьется он или нет, и опрометью выбежала, хлопнув дверью.

Бежала, не оглядываясь, будто за ней гнались, и лишь возле своего бунгало остановилась, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Она вдруг в одночасье поняла, насколько глупыми и детскими были их гляделки с Никитой, даже их редкие поцелуи не шли ни в какое сравнение с теми картинами, что стояли теперь перед глазами. Да ведь Никита просто развлекался с ней, играл, как играют с котенком, чтобы потом, когда надоест, посадить обратно в коробку или домик! А настоящие отношения, настоящая страсть она другая, глубокая, как глубоки были те движения… Саломия зажмурилась и сжала пальцами виски.

Трижды дура. Безмозглая идиотка. Куда она влезла? Никогда ей не вклиниться между ними, Никита в любой момент аккуратно возьмет ее за плечи и подвинет с дороги. Или просто скажет: «Саломия, уйди…».

Странно, но хоть сердце колотилось, как бешеное, в душе было удивительно тихо. Не сжимали тиски боли, не захлестывала обида, как будто шторм бушевал-бушевал, а потом внезапно затих. Саломия сама поражалась своему спокойствию, теперь она была даже рада, что решила отнести Никите телефон. Наверное, ей стоило увидеть их вместе, чтобы так прочистились мозги.

Белый песок приятно грел ступни, Саломия повернулась лицом к воде. Океан лежал перед ней утекающей за горизонт бирюзой, он призывно манил и будто шептал ей: «Посмотри, Мия, я так ждал тебя, вся моя бескрайняя гладь только для тебя!». И небо было таким синим только для нее, да она будет последней дурой, если решит две недели страдать и лить слезы в таком чудесном месте!

Саломия решительно направилась в номер. Сначала душ с дороги, потом чашка кофе на берегу океана, а там вода, песок и солнце, как будто не существует в природе никакого Елагина.

Она выбрала самый красивый купальник из четырех купленных в «Донне», сложила пляжную сумку и вышла из бунгало. Вспомнила и от всего сердца мысленно поблагодарила Ирину, которая настойчиво совала ей доллары.

«Мелочь нужна, детка, пока твой муж дайвинговать будет, чтобы хватило на кофе или на массаж, не будешь же ты бегать за ним за каждой десяткой!»

Деньги у Ирины Саломия брать отказалась, но о карманных деньгах позаботилась, и теперь направлялась к открытому бару, что виднелся неподалеку под пальмами. Последний раз она была на морском отдыхе в одиннадцать лет, Джованни повез их с мамой в Турцию, и это был самый незабываемый отдых. Саломия сглотнула подкативший к горлу ком. Если бы они были живы, если бы они были рядом, она ни за что бы не вляпалась в этот договорной брак.

«Помогите мне! Мне вас так не хватает…»

Запрокинула голову, не давая пролиться слезам, а небо продолжало синеть, раскинувшись, сливалось с океанской гладью, очень тонко размывая линию горизонта.

«Пожалуйста…»

— Chiedo scusa, posso sapere come si chiama questa ragazza così bella?* — раздался за спиной приятный мужской голос.

Саломия вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял темноволосый парень с короткой стрижкой и темными, почти черными глазами. Парень был в джинсовых шортах и майке, что никак не скрывало хорошо сложенную, мускулистую фигуру. Он широко улыбался белоснежной улыбкой, и Саломия не смогла не улыбнуться.

— Salomia.*

Молодой человек улыбнулся еще шире, и его глаза заблестели от восторга.

— Mia? Davvero? È il destino! Dove stai andando, Mia?* — родной итальянский звучал для нее, как музыка.

— Voglio prendere un caffè.*

Тут в кармане его шорт завибрировал телефон, молодой итальянец что-то коротко ответил, а потом снова обратился к Саломии.

— Scusa Mia, ho una chiamata urgente, ma ti prego aspettami al bar. Torno subito,* — он торопливо сунул телефон обратно и с мольбой уставился на Саломию. Она в растерянности кивнула.

Молодой человек вновь расплылся в счастливой улыбке. Уже уходя, он крикнул напоследок:

— Mi chiamo Giovanni!* — и все оборачивался, пока не потерял ее из виду, а Саломия лишь ошалело смотрела вслед. Джованни? Не может быть…

Взяла в баре кофе, но лишь только уселась за столиком, как над ухом послышалось сердитое:

— Тебя что, не учили стучаться?

Она чуть кофе не поперхнулась, поставила чашку обратно и подняла глаза. Над ней нависал Никита, к счастью, одетый, но все равно пришлось сделать усилие, чтобы прогнать тут же возникшую перед глазами картинку.

— А ты не знаешь, что нужно закрывать дверь, когда… — она отпила из чашки, закончить не хватило духу. Елагин уселся напротив и, обпершись на локти, наклонился к Саломии.

— Я прекрасно знаю, что нужно делать. А вот тебя я бы попросил не вламываться без спроса….

— Послушай, Никита, — Саломия смотрела не на мужа, а как будто сквозь него, — давай с тобой договоримся. Мы расходимся по разные стороны острова, я не лезу к вам, вы не трогаете меня. Возле вас пляж даже больше этого, вот там и загорайте. Здесь нас никто не знает, самое время отдохнуть от нашего договорного брака. Если честно, он меня порядком утомил. Проводи время со своей девушкой, а меня оставь в покое, идет?

Краем глаза она заметила «своего» итальянца, идущего к бару, сняла обручальное кольцо и положила перед Никитой.

— Вот, возьми. Спрячь, а то я могу потерять. Отдашь, когда вернемся домой, чего зря людей с толку сбивать. Джованни! — она махнула рукой, тот радостно кивнул и устремился навстречу.