кухню. Роботу пришлось выделить небольшую зону рядом с холодильником, куда мы поставили два блюдца — одной с водой, второе с двумя кусочками колбасы.

— Не хочу суп, — морщится пчелка. — Можно мне снова пиццу?

— У тебя будет болеть животик, если есть ее слишком часто, — ставлю перед ней полную тарелку, себе беру просто подсушенный кусочек хлеба, чтобы погрызть.

— А когда папа придет?

— Малыш, у него сейчас много важной работы. Но он звонил, пока ты спала. Спрашивал, как у нас дела.

— Правда?

Сжимаю зубы, кивая. Пусть хоть у Стаси сохранится хорошее настроение.

В клубе вечером многолюдно. У меня внутри все бурлит от мысли, что кто-то может найти сверток в шкафчике, где я его спрятала. Вадим несколько раз спрашивает, точно ли со мной все в порядке. Просит рассказать, если ко мне снова кто-то пристает.

— Да я не выспалась просто, — отмахиваюсь от его назойливых вопросов, натягивая самую искреннюю, на какую только сейчас способна, улыбку на губы.

— Ну-ну, — Вадим сам переставляет коктейли на мой поднос. — И кто же тебе спать не давал, Асенька?

Я убегаю к столикам.

Егор появляется в клубе позже обычного. Мы встречаемся взглядами, он подает мне знак подняться на второй этаж, куда направляется сам. Набравшись смелости, отыскиваю его среди других гостей, по привычке проговариваю заготовленную стандартную речь.

— Я вроде еще не в том возрасте, чтобы забывать имена окружающих меня людей, — он посмеивается и резко за руку дергает меня на свои колени.

— Не нужно, — ноги не достают до пола, вывернуться слишком сложно.

— Лапуль, утром же еще все нормально было. Ты улыбалась. Что изменилось?

Пытаюсь собраться с мыслями хоть немного, но Егор отвлекает чувственными поцелуями в шею. Отводит мои волосы, скользим языком по коже, вызывая волну мурашек по коже.

Все прекращается, когда у него звонит телефон. Егор прикладывает палец к моим губам, просит быть тихой, прижимая к себе. На таком расстоянии я могу слышать все из-за слишком громкого динамика. Женский голос называет Егора милым и просит его приехать для какого-то важного разговора.

— Ась, — нажим руки усиливается, когда я пытаюсь слезть. — Это глупости все. Мать Алекса внезапно решила сменить место жительства, я снял квартиру для нее, чтобы не докучала.

— Хорошо, я…я поняла.

— Офелия, — Егор прищуривается. — У меня нет с ней никаких отношений, и я понятия не имею, почему она вдруг решила позвонить так поздно.

— Понимаю.

— Врать ты не умеешь, малышка, — он снова пытается поцеловать меня, но я начинаю сопротивляться активнее.

— Не нужно. Все это… Я не хочу.

Через пару минут я приношу для Егора виски и сбегаю вниз по лестнице. Запираюсь в туалете, пытаюсь отдышаться, но ничего не помогает. Ощущение, будто на моей шее затягивается узел из веревки, которую невозможно срезать.

Легкие пылают, а я сделать ничего не могу. На одной чаше весов будущее Егора, на другой — Стаська и мой брат. Мне очень страшно. Знаю ведь, что эти люди не шутят.

Когда выхожу в зал, попадаюсь на глаза нашему администратору. Каролина оттаскивает меня в сторону, долго сверлит взглядом, происхождение которого я не могу распознать.

— У тебя с собой?

— Что? — хмурюсь, поглядывая на тонкие длинные пальцы, сжимающие мое предплечье.

— Не прикидывайся дурой. Я знаю, что ты должна сделать. Надеюсь, тебе хватило ума принести порошок сегодня с собой?

— Понятия не имею, о чем вы…

— Детка, не ломай комедию. Мне известно обо всем. Тянуть больше нельзя, нужно сделать это сегодня.

— Но…

Каролина останавливает меня жестом, набирает чей-то номер. Через тридцать секунд ей отвечают, до моих ушей долетает знакомый голос.

— Объясни-ка ей все еще раз, — она протягивает телефон мне.

— Алло…

— Поздоровайся с братом, Ася.

Денис кричит. Просит о чем-то, но я разобрать не могу. Дальше — глухие звуки ударов. Болезненные мужские стоны, хрип.

— Хватит!.. — руки дрожат, телефон почти падает, но Каролине удается вовремя подхватить его и прижать к моему уху.

— Не вынуждай меня действовать грубо.

Короткие гудки.

— Значит так, слушай меня внимательно. Я сейчас отвлеку Егора, уведу его из кабинета и постараюсь сделать так, чтобы он остался открытым. У тебя одна простая задача — спрятать порошок так, чтобы он его не нашел. Группа будет здесь через пятнадцать минут после моего звонка. Все поняла?

— Зачем ты это делаешь?

— Не твое дело. Иди, приведи себя в порядок. Умойся хотя бы. Никто не должен ничего понять.

Каролина подает мне знак через десять минут, когда они с Егором подходят к барной стойке. Бегу наверх, мысли путаются. В голове полнейшая каша. Наверное, именно это и называется состоянием аффекта. Я просто не могу поступить иначе. Не могу позволить им убить брата, а после взяться за Стасю.

Дверь открыта. Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей, и проскальзываю в кабинет. Сверток прячу между шкафом и диваном — там Егор явно не сможет найти его.

Вокруг тихо, как будто я уже умерла. В коридоре ни души. Спрятавшись за другой дверью в темноте, я стою и наблюдаю за тем, как Егор возвращается. Чувствую себя паршиво, меня тошнит из-за нервов.

Словно в бреду возвращаюсь к работе. Вадим матерится, когда я бью бокал с дорогим вином. Осколки разлетаются, жидкость цвета крови разливается под моими ногами.

Я не могу так.

Это неправильно.

— Прости. Прости…

— Ась, придется возместить, — летит в спину от Вадима.

Кабинет почему-то открыт, внутри никого. Лезу рукой в узкую щель, приходится наклониться, чтобы дотянуться до свертка. Еще чуть-чуть. Еще…

— Интересная ситуация.

Вскрикиваю и сразу оборачиваюсь. Егор испепеляет меня взглядом.

— Чем я заслужил, малышка? — уголок его губ дергается.

Он знает.

Он знает про все.

— Это…это… Через несколько минут здесь будет полиция, — набираю в грудь побольше воздуха. — Нужно переложить…спрятать…

— Я задал тебе вопрос.

— Пожалуйста, иначе его найдут… — тараторю, пытаюсь сдвинуть чертов шкаф в сторону, но он будто приколочен.

Меня отбрасывает в сторону. К противоположной стене. Рядом с лицом в нее врезается кулак Егора.

— Я бы для тебя все сделал. Все, ты понимаешь это?

— Пусти, пожалуйста. У нас так мало времени…

— Лживая маленькая дрянь, — шепчет мне на ухо. Отстраняется, смотрит