и счастливые по-своему мышцы предрекали сладкую и тянущую боль по всему телу. И, как ни странно, Кирилл желал прихода этой боли почти так же сильно, как и следующей тренировки.

Жар парной выбил из Кирилла остатки беспокойства о событиях последнего месяца и страх за завтрашний день. По телу пробежала приятная дрожь от уверенности в том, что он встретит этот день, врубившись в него с налета.

Олег, Кирилл и Серёга уселись за стол в предбаннике, сладко потягивая смородиновый чай.

– Как тебе, профессор, понравилось? – спросил Серёга.

– Да. Такая энергия прёт. В следующий раз ещё приду.

– Ну вот и хорошо, ходи минимум 2 раза в неделю, потом постепенно спарринговать начнешь. Нам, мужикам, это надо, а то закиснем, – посоветовал Серёга.

Олег сделал глоток чая и, глядя, на Кирилла, сказал:

– Ну чего, Кирюха, на второй заход в парилку пойдешь?

– Не, мне хватит пока, я тут чаи погоняю.

– Как знаешь. А ты, Серёг?

– Я – пас. Башка и так кружится.

– Ладно, чай мой не выпейте тут, – Олег распахнул деревянную дверь и исчез в облаке вырвавшегося пара.

– Со спортивным крещением, – благостно распаренный и развалившийся на лавке Серёга протянул к Кириллу свою чашку, и они с удовольствием чокнулись душистым чаем.

И только они собрались испить из своих импровизированных бокалов, как благостную тишину разорвала трель телефонного звонка. Серёга посмотрел на экран вибрирующего на столе мобильника:

– О, мамуля звонит, – он вскинул руку с телефоном к уху и бодро отрапортовал: – Мам, я в зале, всё отлично, сейчас с ребятами парюсь.

Из динамика раздался весёлый громкий женский голос:

– Молодец, сынок. Слушай, тут соседка сверху, Валя, билеты принесла. «Укрощение строптивой» по Шекспиру в драматическом дают, московский театр какой-то приезжает. На следующих выходных. Сходите со Снежаной, развейтесь.

– Гениально, мамуль! А я голову ломаю, куда её вести! Вот ты у меня умница!

Через поднимающийся из чашки ароматный пар Кирилл заинтересованно наблюдал за ведущим неспешную беседу Серёгой.

– Только осторожно там, Снежану от себя далеко не отпускай. Театралы, они такие, чуть замечтаешься, уведут девку, поминай как звали. А где ты потом такую найдешь?

– Это да, это правда. Снежаночку мою никому не отдам.

– Ну, так и не отдавай, чего тянешь?

– Так я и не тяну. Бери билеты.

– Ладно, сынок, в парную не части. Пока.

– Так точно! Не волнуйся, будет сделано. Пока!

Серёга положил телефон на стол и, делая глоток из своей чашки, плавно перетёк обратно в полулежачее положение.

– Ну, чего, перчатки решил уже какие брать будешь? Лучше сразу кожаные бери. Дороговато, но служить будут долго.

– Да, перчатки это да… Конечно… Ты знаешь, Серёга, ты вот так с матерью своей разговариваешь… Я бы так не смог.

– Как «так»?

– Ну, как-то легко, без надрыва, что ли.

– Да, вроде, всегда так… Подожди, а у тебя что, по-другому?

– Ты извини, я не мог не расслышать вашего разговора, и вот что мне пришло в голову, – проговорил Кирилл, – если приглядеться, всё похоже, темы вроде те же самые. А вот если не приглядываться, в этом-то и вся разница.

– Поясни, – не понял Серёга.

– Ну, вот как-то по-доброму разговор прошёл, и даже у меня легкость от него осталась, извини уж, что я краем уха…

– Уже извинялся, – остановил его Серёга.

– Ах, да. Так вот, а у меня почему-то от разговоров с мамой такой тяжёлый осадок, как будто я должен что-то и никак не сделаю этого и постоянно неправ.

Серёга рассмеялся:

– Вечный подросток что ли?

– Ну почему подросток?

– Ладно, извини, не хотел задеть за живое. Ну, не знаю, у меня мама мировая, мы с ней только так и общаемся. А как по-другому? Мама ведь.

– Но моя почему-то пытается контролировать всё, даже самые мельчайшие сферы моей жизни, вплоть до носков.

– Дык и у меня так же. У нас с мамой секретов нет.

– Но моя постоянно всем недовольна, объясняет мне почему я не прав и навязывает варианты усовершенствования ситуации. А я не могу её жёстко поставить на место, мама же всё-таки.

– Тут, брат, жёстко-то и не надо! С мамами спокойно разговаривают, чего на них давить, они личности уже сформировавшиеся. Это тебе только кажется, что она тебя гнобит, а на самом деле это твоя внутренняя неуверенность. Вот она и выбрала, выражаясь вашим педагогическим языком, такую «психологическую модель поведения». Она тебя давит, потому что ты давишься. А меня хрен продавишь.

– Но ведь у меня тоже есть своя жизненная позиция, почему она непременно хочет всё подправить, залезть, оценить, скорректировать…

– Кирилл, ты хочешь, чтобы люди вели себя с тобой так, как ты это там себе напридумывал. А всё гораздо проще. Прости меня, но ты со своей мамой мямлишь, реагируя на каждый её выпад. Вот она и заводит шарманку, под которую ты волей-неволей пляшешь. План простой: перестань мямлить, чётко гни свою линию и увидишь, как она перестанет на тебя давить.

– Да я иногда и взрываюсь, потом гадко от самого себя.

– Вот тут ты не прав. Ты пошути с ней, согласись, приобними, а линию свою гни, просто спорить с ней не надо.

– Но ведь это же нечестно, надо заявить о своей позиции, добиться согласия, статус-кво…

– Тебе надо спокойно своей жизнью жить, а не носиться с этим твоим статусом-кво. Мягче надо. Проще. Хотя, конечно, в твоём случае это сложнее.

– Хм. А действительно. Интересный подход. Надо попробовать.

– Попробуй-попробуй. Не пожалеешь. А за перчаточками с Олегом вместе съездите, он тебе правильные выберет.

В следующую секунду дверь комнаты отдыха распахнулась, и всё пространство заполнил собой пышащий паром Олег, завернутый в свежую простыню.

– Уфф, зря не пошли. Там мужики такую парную с прополисом замастырили, аж до костей проняло! А потом ещё веничком, изверги, еле убёг. Ну, вы чего тут, не скучали?

– Да нет, мне тут Сергей целую лекцию прочитал о внутрисемейных отношениях. Было очень интересно.

– Серёга, он может. Плесните-ка мне чайку.

Олег с удовольствием, причмокивая, отпил зараз почти полчашки и, фыркнув, проговорил:

– Я смотрю, Кирилл, у тебя с дочкой дела на поправку пошли. Улыбается, за рукав тебя хватает.

– Слава Богу, все наладилось. Она успокоилась. Сейчас посмотрю, что там с моей работой будет. А так вообще хочу квартирным вопросом заняться.

– А у меня с Сашей как-то глухо. Ты со своей рыбой тогда всё нормально сделал, а история с сигнализацией его совсем замкнула. На контакт не идет.

– Да ты подожди, он, скорее всего, переваривает. Нужно время, – сказал Кирилл.

– Слушай, Олег, я тебе давно уже говорю,