class="p1">– Как ты планируешь снимать его на локации? Посадишь за стол в ординаторской? – спросил подошедший к ним Долуханян.

– Нет, думаю, надо дать «живье», – покачал головой режиссер. – Лучше снимать в проходе.

Заметив выражение лица своего главного героя, Долуханян улыбнулся и пояснил:

– Это значит, Игорь Анатольевич, что вы будете ходить по коридорам больницы, а не сидеть на стуле. – И обязательно покажем вас среди коллег.

Он снова обернулся к режиссеру:

– Ты будешь брать стедикам?

– Нет, у нас хороший оператор, он и на ТЖК прекрасно снимет.

– Это телевизионный журналистский комплект, – снова пояснил Долуханян. – Камера и свет. Света, кстати, нужно захватить побольше…

Долуханян продолжил беседу с режиссером, а доктора Симачева повели в гримерную. Там его встретила симпатичная девушка, представившаяся Аленой.

– Нечасто приходится мне здесь видеть знаменитых врачей, – призналась она, усаживая Игоря Анатольевича во вращающееся кресло напротив зеркала. – Все больше политики и звезды шоу-бизнеса.

– А это обязательно? – испугался Игорь Анатольевич, заметив в ее руках кисточку и пудру.

– Без грима ваше лицо будет расплывчатым, – пояснила Алена и набросила ему на плечи защитную накидку, чтобы не испортить костюм. – Тут речь не о красоте, а о четкости картинки.

– Понятно…

Алена широко улыбнулась и игриво добавила:

– Так что сидите смирно, пациент!

После длинного интервью в студии Долуханян отвел своего гостя в кафе, где они вдвоем наскоро пообедали. Потом журналист передал Игоря Анатольевича в руки режиссера. Они вышли на улицу и через несколько минут уже сидели в черном кроссовере с яркой надписью «Телевидение» на боку. По дороге в больницу появилась возможность позвонить главному врачу.

– Мотя, ты меня втянул в какую-то авантюру, – сказал Игорь Анатольевич почти что сердито. – У меня, между прочим, пациенты…

– У тебя, между прочим, отгулов накопилось столько, что любой профсоюз может с меня голову вместе с шапкой снять, – ответил Матвей с излишней горячностью. – Ты ведь не думаешь, что я тебя просто так попросил в кино сняться? Потом поймешь, насколько это важно…

– Когда потом?

– Позже поймешь!

– Ну, хорошо, уговорил.

– Ты там делай, что требуется, ребята твоих пациентов держат под особым контролем. Операций у тебя в ближайшие дни нет, так что не переживай. Все в порядке!

И вот тут в душе Игоря Анатольевича впервые шевельнулось какое-то смутное подозрение. Что-то определенно было не в порядке. Но допрашивать друга у него не было ни времени, ни возможности.

К концу дня доктор Симачев оказался измотан так, что еле ворочал языком. И это несмотря на весь свой опыт и привычку проводить на ногах по двенадцать часов, а то и больше!

– Когда я был маленьким, то завидовал артистам, – сообщил он режиссеру на прощанье. – Теперь точно не завидую.

– И правильно, – кивнул тот, пожимая ему руку. – Работа собачья. И у артистов, и у нас вот, с оператором… Но мы ее любим!

– Да я вижу…

– Без любви человек вообще становится скучным, – режиссер серьезно посмотрел на него сквозь свои квадратные очки.

По дороге домой в такси Игорь Анатольевич все вертел в уме эту фразу. Понятное дело, он примеривал ее на себя. Он думал: может быть, я стал скучным? Нет, неправда, искра во мне есть, но это определенно касается профессии, а не…

Мысли его перескочили на Иву, которая постоянно твердила, как она его любит. В самом деле, она старалась для него, лезла из кожи вон, готовила, приводила в порядок квартиру, жутко ревновала… Он вдруг подумал: Ива мне позвонила за весь день только один раз. Не очень похоже на нее… Может, обиделась?

На душе стало жутко тоскливо… Вечерние возвращения домой, когда он особенно уставал, давались ему все сложнее. Он уговаривал себя, что не каждому занятому по горло мужчине так везет: дома его ждет красивая и заботливая девушка, которая в нем души не чает. Почему же ее забота так обременительна?

Я ведь ее не люблю! И когда поднимаюсь по лестнице, мечтаю поскорее обнять Рыжика, а не Иву… Господи, да я вообще уже сто лет ни в кого не влюблялся!

Подумал и тут же вспомнил Оксану. Ее улыбку, осанку, рыже-красные волосы, внимательные и умные глаза, нежные ладони… Давно не влюблялся? Как же!

Его окатило жаркой волной сожаления. Господи, почему я такой идиот? Я ведь сразу потерял голову от этой девушки! С первого взгляда! Когда она танцевала на пристани… Но затолкал свою любовь поглубже в подсознание, как старый носовой платок в карман! Мне, видишь ли, показалось неудобным, что мы живем в разных странах. Или не поэтому? Просто я испугался любви, испугался, что вместе с ней придут новые обязательства и я лишусь возможности жить так, как хочется. На деле выходит, я все время боюсь хорошего и отталкиваю его. А плохое как-то само пролезает в мою жизнь. Получается, Ива для меня – это плохое? Ведь я ее не звал, она явилась сама. И теперь мой собственный дом похож на ловушку.

– Как твои дела, Оксаночка?

– Розалия Моисеевна, я еду в отпуск, в Москву!

Оксана зашла к соседке, и та, по обыкновению, усадила ее пить чай.

– Ох, как неожиданно… И почему же вдруг собралась?

– Нужно квартирой заняться, мои жильцы съехали. Да и вообще… Там сейчас весна, а я до смерти соскучилась по московской весне!

Они заговорили о погоде, о том, что к израильской жаре невозможно привыкнуть, но все как-то привыкают… Оксана все ждала, что Розалия Моисеевна загорится идеей передать через нее посылочку племяннику, но соседка ни о чем подобном даже не заикнулась. Оксана просидела у нее полтора часа и в итоге ушла ни с чем.

На самом-то деле Розалии было очень трудно совладать со своими чувствами. Искушение подстроить встречу Оксаны с племянником было велико. И повод такой хороший, девочка едет в Москву, по-соседски может захватить подарки. Однако жизненный опыт подсказывал Розалии, что лезть в чужие отношения – вредить себе самой. У Игорька там какая-то девушка появилась, жена – не жена, но живет она в его квартире. Тут вдруг появится Оксана… Нет, не стоит вмешиваться!

Вечером расстроенная Оксана позвонила Соне и пожаловалась:

– Представляешь, соседка не выразила желания передать своему племяннику посылку. Даже глазом не моргнула, когда я сообщила, что отправляюсь домой, в отпуск.

– Жаль тебя расстраивать, но мой план тоже провалился с треском, – Сонин голос звучал удрученно. – Брат с моей подачи пригласил доктора Симачева на свой юбилей, но тот, хоть и извинился вежливо, отказался наотрез. Мы так и не поняли – не может он прийти или не хочет. И шикарный ресторан его не