показалось, что она шарила в моей сумке? Если да, то что ей там могло понадобиться?

Ночью он неожиданно проснулся, хотя ужасно устал за день и мечтал как можно скорее добраться до кровати. В комнате было не слишком темно – новые шторы, подобранные Ивой, пропускали лунный свет. В этом свете он и увидел ее – она открыла створку платяного шкафа и проверяла карманы его пиджака. Черт знает что!

В обычной ситуации Игорь Анатольевич немедленно нажал бы на выключатель и потребовал объяснений. Но зерно сомнения, которое заронила в его душу Регина, а Саня Лавочкин активно поддержал, неожиданно дало всходы. Кажется, у Ивы есть какая-то тайна. И связана она с квартирой на улице Фучика. Доктор Симачев затаился, сделав вид, что спит. Не обнаружив ничего для себя интересного в его карманах, Ива закрыла шкаф и нырнула под одеяло. Повозилась немного, потом легла на спину и уставилась в потолок. Он видел ее напряженное лицо сквозь ресницы.

Если сейчас устроить допрос, она скажет, что умирает от ревности к медсестрам или подозревает, что я встречаюсь с кем-то вне больницы. Начнет плакать, умолять, полезет с ласками… Нет, не хочу я женских истерик! Завтра подумаю, что со всем этим делать.

Через некоторое время он заснул, усилием воли отогнав от себя тревожные мысли.

Когда утром он подошел к окну и, потягиваясь, раздвинул занавески, сразу увидел внизу знакомую черную «ауди». Надо же, Андрей Мокшанцев уже здесь! Игорь Анатольевич заторопился. Сегодня Ива ни слова не сказала про его костюм и новую рубашку глубокого синего цвета. Она по-прежнему выглядела напряженной и сосредоточенной.

Бессмысленно спрашивать, в чем причина! Она что-нибудь соврет, отделается ничего не значащими фразами. Но все-таки не удержался:

– С тобой явно что-то происходит, я еще вчера это заметил.

– Ой, не бери в голову, клиент сложный попался.

– Так пошли его подальше!

– Нет, тут большой хороший заказ, я не хочу от него отказываться.

– Что ж, хозяин – барин…

Ива на секунду замерла, словно о чем-то раздумывала, потом метнулась к Игорю Анатольевичу и положила руки ему на грудь.

– Скажи, ты ведь от меня ничего не скрываешь?

Он хотел спросить: А ты? Но вместо этого только удивленно поднял брови.

– Я знаю, ты считаешь, что я мнительная и все сочиняю, но мне кажется, ты постоянно думаешь о ком-то другом.

– О своих пациентах, – коротко ответил Игорь Анатольевич. – У меня работа такая, требующая постоянных раздумий.

Получилось грубовато, Ива тут же надулась, но он сделал вид, что ничего не замечает.

Мокшанцев встретил его возле подъезда и повез в Останкино. Примерно через час доктор Симачев уже шел по длинному полутемному коридору, прикидывая, сколько на сей раз продлится экзекуция. В гостевой комнате он застал знаменитого журналиста, режиссера и оператора. Долуханян поднялся ему навстречу, горячо поприветствовал «лучшего доктора на свете», после чего кивком указал на ноутбук, стоявший на большом круглом столе.

– С утра просматриваю материал, – пояснил он и быстро повернулся к режиссеру: – Сколько смен монтажа тебе нужно?

– В семь уложусь, – пообещал тот.

– А если сделаем фильм длиной двадцать шесть минут, а не тридцать девять? Скорость важна, как никогда.

– Ну, тогда пять смен!

Доктор Симачев про себя удивился такой странной продолжительности предполагаемого фильма. Наверное, вопрос был написан у него на лице, потому что Андрей вполголоса пояснил:

– Шаг по сетке составляет тринадцать минут.

– А!

Вчера затея со съемками казалась ему пустой тратой времени, а сегодня он против воли заинтересовался происходящим. Ведь это совершенно другой мир! Он попал сюда случайно и вряд ли когда-нибудь попадет еще. С какой, собственно, стати? Его дело – лечить людей, а хвастаться победами он не привык. Впрочем, Долуханян и все парни из его команды оказались на высоте – во время интервью доктору Симачеву не задавали дурацких вопросов, ни на чем не пытались подловить… Кроме того, в тоне беседы, слава богу, полностью отсутствовал пафос.

Через несколько часов съемок в студии его снова проводили в гостевую комнату.

– Ну, что, теперь можно вздохнуть свободно? – поинтересовался Игорь Анатольевич, с надеждой глядя на вешалку, где висело его пальто.

Долуханян нахмурился и нервно потер руки:

– Не совсем, дорогой доктор.

– Но от меня ведь больше ничего не требуется?

– Я же обещал рассказать вам о том, откуда такая спешка!

– Действительно, обещали. Неужели кто-то наехал на больницу? – высказал внезапную догадку Игорь Анатольевич. – То-то главный врач забеспокоился.

Долуханян повел своего гостя к столу, предложил сесть и открыл ноутбук.

– Почти угадали, – ответил он. – Ваш главный врач обратился ко мне отнюдь не ради рекламы и не для того, чтобы укрепить позиции клиники в глазах общественности.

– А для чего тогда?

– Западные СМИ задумали унизить российскую медицину, уронить престиж наших врачей, показать, в каких ужасных условиях они существуют.

– Но клиника прекрасная…

– Вы совсем меня не слушаете, мой дорогой доктор, – вздохнул журналист. – Речь не о клинике, а о вас лично. Кстати, возможно, не только о вас. Но материалы, которые раскопали ваши друзья, о многом говорят. Не хотите посмотреть?

Игорь Анатольевич опешил.

– Ничего не понимаю… Какие западные СМИ? Я не давал никаких интервью за границей!

– А им и не надо ваших интервью. Достаточно добыть факты, подтасовать, наложить нужный комментарий на видеоряд – и фальшивка готова.

– Кто-то добывал факты обо мне? – догадался, наконец, доктор Симачев. – Вы сказали, материалы раскопали мои друзья. Это Матвей Александрович и…

– Да, Мотя и Саня. Мы, знаете, уже подружились.

Долуханян смотрел сочувственно, и у Игоря Анатольевича неожиданно екнуло сердце. Ведь Лавочкин собирался проверять квартиру Ивы! Выходит, он там что-то накопал? После этого Мотя внезапно отправил меня в Останкино. Все факты аккуратно складывались в какую-то дикую картинку.

Ива?! Ива рассказывала обо мне журналистам? Регина что-то такое говорила про молодежь: мол, снимут интимные вещи, а потом опубликуют в соцсетях. Только Ива, видно, ничего не публиковала… А что тогда? Продала сведения обо мне каким-то западным писакам, которые хотят втоптать в грязь нашу медицину? Да что такого она могла про меня рассказать?..

– Будете смотреть? – Долуханян с сомнением посмотрел на Игоря Анатольевича.

Тот стиснул зубы и кивнул.

– Конечно. Это что, фотографии?

– Короткие видеоролики, еще не смонтированные, но по ним вполне можно понять, в каком ключе собирались делать материал. И еще кое-что на закуску…

Следующая четверть часа показалась доктору Симачеву бесконечной. Словно во сне проплывали перед ним картины его повседневной жизни.

– Господи, а это еще зачем? – пробормотал он, когда камера показала разобранную для сна постель.

– Продемонстрировать, что