— Ладно, хрен с ней, с фигурой, а голос?

— Ну а что ты хотел от моего голоса?

— Так он не таким был. Совсем не таким.

— Ну что ты говоришь? Не таким? А если головой подумать?! Блин, да кому я это говорю, извини, подумать и ты — вообще несовместимо. Придурок, вот ты бы красиво песни пел после удара прикладом по гортани, распухшего языка, да еще и захлебываясь кровью вперемешку с зубами?!

В процессе общения Рок не всегда вдумчиво воспринимал слова, потому как и без них то и дело выхватывал то одну, то другую знакомую деталь, покуда в голове не начало крепнуть убеждение, что в эпитете «придурок», коим его регулярно характеризуют, определенно что-то есть.

Ну да, он дебил редкой породы, раз так позорно обманулся — принял мелковатую миловидную девушку за раскормленную уродливую бабищу.

А тощая стервоза продолжала подливать масло в огонь, заодно снабжая крупицами информации:

— Глобус, наверное, до сих пор с тебя, тупого придурка, ржет. Мало того что ты не догадался первым его выключить, так еще и меня как только не обзывал. «Страшнее Няши», да? Уж посмешил этого урода, так посмешил. А теперь, значит, глаза разул? Увидел? Знаешь что — я вообще не удивлена, что ты по тридцать раз без толку дохнешь, мне непонятно только одно — почему так мало. Тут, когда умираешь, одно хорошо — воскресаешь здоровой; все раны пропадают, даже шрамов не остается; всегда яркая одежда, жаль, обычно такая вот легкая, почти всегда высокий каблук и вот такой вот маникюр, который меня бесит почти так же, как бесишь ты. И еще обязательно серьги в ушах, иногда вместо них или вместе с ними пирсинг, очень часто цепочка или браслетик. Никакого золота или серебра, только бижутерия, иногда отстойная, иногда ничего так. Но догадайся — что самое гадкое?

— Туфли жмут?

— Не догадался, придурок. Волосы — вот в чем проблема. Они слишком длинные. Не у всех, конечно, но у меня почти постоянно до талии.

— Что тут плохого? — удивился Рок.

— По-твоему, ничего?! Ну так отрасти, узнаешь каково. Это дико неудобно — они то на затвор наматываются, то еще за что-нибудь цепляются не вовремя. Самой подстричь можно, но, сам понимаешь, плоховато получается. А город тут какой-то уродский, еле нашла нормальную парикмахерскую. Но не очень повезло с мастером, он просто нечто, будто точно от черепахи произошел, редкий тормоз, я такого никогда не видела, его только за смертью посылать.

Рок, внимательно вслушиваясь в пояснения Няши, не смог сдержаться:

— Так это как?! Пока я тебя ждал, ты в парикмахерской торчала?!

— Ну а где бы я еще столько времени пропадала? А ничего так подстригли, правда ведь?

— Водички себе плесни. — Няша подвинула бутылку в сторону Рока. — Отмечать будем.

— Что в этой тошниловке отмечать можно, если не день рождения тещи? — С учетом особенностей места вопрос Рока нельзя было причислить к шутливым.

Ну да, на хотя бы относительно нормальное кафе это открытое непогоде заведение, обосновавшееся на оживленном перекрестке, не походило совершенно. Квадратная площадка с четверкой здоровенных, загаженных голубями зонтов, копеечные столы и стулья из грязноватого и местами растрескавшегося пластика, хамоватая тетка, обосновавшаяся в будке с незамысловатым товаром, который выдавала через широченное, как ее целлюлитный зад, окно. Под ногами в изобилии валялись пробки от пивных бутылок, со стороны разросшихся вдоль ограды кустов пованивало смесью блевотины и мочи, пропитавшей землю на три метра вглубь.

Если бы не затянувшая его сюда Няша, он бы даже шага в направлении такого гадючника не сделал.

А та, с живым интересом листая иллюстрированный рекламный справочник, невозмутимо ответила:

— Мы будем отмечать твое крещение.

— В жизни бы не догадался.

— Ну да, ты же недалекий, куда тебе.

— А оно мне надо?

— Надо, иначе навсегда придурком останешься, — безапелляционно ответила Няша.

— Ладно, уговорила. — Рок, не понимая, о чем вообще идет речь, решил, что возражать не в его интересах. — Зови попов, или кого там в вашем дурдоме полагается звать.

— Не нужны никакие попы, я твоя крестная, этого достаточно.

— В смысле — крестная мама? Что-то молодо для мамаши выглядишь, какая-то совсем сопливая. Хоть детсад окончить успела?

— Считается, что в Континенте нет несовершеннолетних и слабоумием, как ты, я не страдаю, так что должна была успеть и детсад окончить, и школу, и даже дальше пойти.

— Вообще-то я тут детей навидался.

— Блин, вот сколько уже можно тупить?! Это были цифры, а я говорю об иммунных.

— Да ладно тебе, я все понял, просто хотел проверить твою реакцию, она забавная.

— Забавная? Буду знать, что тебе нравится, когда тебя в твою же тупость носом тычут.

— Няша, тебе никто не говорил, что при такой трогательной внешности ты должна быть милой?

— А тебе никто не говорил, что милые здесь дольше часа не живут? Нет? А ведь мог бы и сам догадаться, будь у тебя хоть капля ума.

— Что значит — должна была успеть?

— У тебя как с памятью, придурок?

— Да вроде норма, прекрасно помню тебя грязной и с мешком говна на торчащих из капустного кочана ножках, — ответил Рок, мстя собеседнице за непрерывно используемые неприятные эпитеты.

— Я не о той памяти, которая здесь. Ты хоть что-нибудь помнишь до Континента?

— Вы эту задницу называете Континентом?

— Отвечай на мой вопрос: что помнишь?

— Почти ничего. Лифт какой-то, лестница, пиджак на мне был, и я шел непонятно куда. А что?

— Все нулевые такие — кто-то помнит чуточку больше, кто-то меньше. Ты, похоже, совсем уж меньше, такие самые заторможенные, вот поэтому и такой придурок. Не повезло тебе, если за ум не возьмешься, так и останешься ограниченным, нужно хотя бы до десятого дойти, чтобы блоки начали слетать.

— Так ты не помнишь, что было с твоей учебой? — понял наконец Рок.

— Помню, но не все. Я многое вспомнить смогла, но кое-чего не хватает.

— Что значит — не все? Она у тебя восстанавливается или как?

— Ну как бы да. И не только у меня. Я же говорю — блоки слетают при прокачке.

— А конкретнее нельзя?

— Там быстро не объяснить, вникать нужно. Нужно расти, брать уровни, что-то делать, а не на месте без толку сидеть, и время от времени будешь получать кусочки старой памяти. Это как бы награда — одна из наград за развитие. Говорят, что невозможно вспомнить только свое имя, а все остальное восстановить получается. Хотя полностью вернуть память никому еще не удавалось. Но это неточно, Континент слишком большой, что угодно может быть.