– Мы не долетаем! – взвизгнула Ирина.

Однако машина продолжала двигаться вперед. Удар. Металлический скрежет. Сначала передние, а следом задние колеса врезались в покрытие моста. В одну секунду машина проехала мост и вылетела на грунтовую дорогу.

– О-о-о-о! – простонала Ирина, не веря, что она еще жива, – еще бы чуть-чуть – и мы на том свете.

– Если б я сомневался в успехе, то не посадил бы тебя в машину, – как ни в чем не бывало, ответил Алексей. – Итак, штурман, что у нас там по карте?

– Если дальше поедем без задержек, то, минуя Москву, мы попадем на трассу Е22 у Волоколамска, выиграв у противников почти двести километров. Это покроет нашу полуторачасовую задержку здесь, и к тому же сможем на отдельных участках не соблюдать скоростной режим. В общем, прогноз пока благоприятный.

– Ну, и отлично, – кивнул Алексей.

Ирина достала из сумочки зеркальце, взглянула на себя и ахнула:

– Боже мой, какой ужас! Мне срочно надо умыться!

– Там впереди, судя по карте, речка будет, тогда и остановимся, – пообещал Алексей. – Знаешь, давай после остановки ты поведешь, часа три, а я посплю. Чтобы потом ночью ехать. Только договоримся: по асфальтовой дороге не больше ста километров, по грунтовке – восемьдесят.

Ирина начала было возмущаться, дескать она профессионал, машину с шестнадцати лет водит, но Алексей был непреклонен. Ей пришлось смириться. Через час они сделали остановку у речки Дубенка на границе Московской области.

Остановка во Владимире съела около четырех часов, но, несмотря на это экипаж «ЗИСа» сохранял лидерство в гонке. Машина неслась по трассе через Тверскую область, почти в полтора раза превышая допустимую скорость. Мрачный после посещения стоматолога Иннокентий отмалчивался. Вставленные в рот стальные скобы и распухшие после операции десны не способствовали разговорам. Шепелявость ушла, однако говорить все равно получалось с трудом. Если Пригожин заговаривал с ним, то получал в ответ только мат. Некоторое время вообще ехали в полной тишине. Пригожин задумчиво курил, стряхивая пепел в окно, рассматривал то карту, то неприличный журнал, захваченный подопечным с одной из заправок, то просто пялился в окно на бегущую мимо них полосу темного леса. Около половины седьмого он все же нарушил молчание, осторожно спросив Иннокентия о планах на ночь.

– Мы не будем останавливаться на ночлег, – процедил Иннокентий, не глядя на телохранителя, – сейчас ложись спать, а ночью поведешь.

– В принципе можно обойтись и без этого, – заметил Пригожин, – зачем надрываться попусту. У нас и так будет преимущество перед остальными участниками. Большинство из них – старичье. Видел пару на горбатом «Москвиче»? Дед и бабка лет под семьдесят. Я вообще сомневаюсь, что они доживут до финиша. Остальные не лучше. Даю голову на отсечение, что все они остановятся на ночь в какой-нибудь гостинице, где-нибудь под Ржевом. Дождь, вон, кажется, собирается. Смотри, какие тучи на горизонте. Эти кретины из погоды говорили, что будет солнечно, но я чувствую костями, что дело к дождю.

– Мы не остановимся, – упрямо повторил Иннокентий.

– Ну и хрен с тобой, – махнул рукой Пригожин. – Но ты вообще представляешь – сильный дождь, и ты на трассе, а скорость под сто сорок?

– Ночью ты будешь за рулем, – равнодушно напомнил ему Иннокентий, – а проколешься – Баранов с тебя шкуру сдерет.

– Ну, если мы разобьемся, то сдирать нечего будет, – криво улыбнулся Пригожин.

Он уже начинал жалеть, что отбил сосунка у фанатов. Надо было бросить его, а потом самому перегнать «ЗИС» и повиниться перед хозяином, типа: «Извините, не уберег!» – и тому подобное… Пригожин чувствовал – банкир тоже недолюбливает заносчивого паренька, поэтому известие о смерти Иннокентия его бы не сильно расстроило. Да, упустил он свой шанс. От расстройства Пригожин выбросил в окно недокуренную сигарету и полез в сумку за минералкой.

Впереди на обочине показался импровизированный рынок, где торговали различной сельскохозяйственной продукцией, а также ее производными – соленьями, маринадами, выпечкой и даже колбасой домашнего производства. Завидев стихийный рынок у дороги, Иннокентий нажал на тормоз.

– Ты чего? – удивился Пригожин, – у нас еды навалом.

– Ты, сволочь, как я эту твою еду буду есть со своими зубами? – свирепо рявкнул на него Иннокентий и добавил, сбавив тон: – Пойду, молока куплю.

Пригожин не успел открыть рта, а его подопечный уже выскользнул из салона и, хромая, подходил к торговкам. Женщины приметили клиента, однако зазывать не спешили. Уж больно странный у него был вид. Вздохнув, Пригожин хлебнул минералки. Тучи далеко на горизонте все темнели. Жуткая духота подсказывала, что дождя не избежать. Ночка будет еще та.

Не спеша, Иннокентий прогуливался перед прилавками, намечая будущую жертву. По его мнению, рожи у женщин были одинаково отвратительны. Типичные селянки, копошащиеся целый день в навозе. Чувствуя, что его переполняет отвращение, Иннокентий остановился перед прилавком с выпечкой и молоком, натянуто улыбнулся и поинтересовался у старухи, сколько что стоит. Цены по сравнению с московскими были просто смешными.

– Мне бы, бабуля, молока литра два-три, – ласково проговорил он, щурясь, – оно у вас свежее?

– Только сегодня из-под коровы, – ответила бабка и, приглядываясь к нему, спросила с сочувствием: – Сыночек, кто ж тебя так избил-то?

– Бандиты, мать, бандиты, – его тяжкий вздох должен был продемонстрировать, как тяжело стало жить на Руси, – кругом одни бандиты. Вот поехал на дедушкиной машине, а они остановили по дороге, и ну бить! Еле убежал.

– Бери молоко так. – В глазах старухи блеснула влага. Она сунула ему в руки двухлитровую бутылку молока и промокнула глаза платком.

– Мне бы еще творогу, – сноровисто приподняв крышку на пластиковом ведре, Иннокентий заглянул внутрь, – свежий?

– Все свежее, – заверила старуха, – но это уже за деньги. Мне домой сегодня тоже хоть что-нибудь принести надо. Внуку осенью в школу. Деньги нужны.

– Да нет проблем, бабуля, – заверил Иннокентий.

В итоге, кроме молока, он приобрел два килограмма творога, литровую банку сметаны, банку варенья из смородины, целый пакет плюшек. Он специально стался взять как можно больше. Потом настал момент платить. Иннокентий провел руками по карманам и хлопнул себя по лбу.

– Кошелек в машине оставил. Ничего, сейчас принесу.

Схватив в охапку все покупки, он зашагал к машине. Бабке это не показалось подозрительным. Забросив покупки на заднее сиденье, Иннокентий сел за руль, завел двигатель и дал по газам, крикнув на прощанье:

– Ариведерчи, старая дура!

Только через километр Иннокентий перестал счастливо хохотать и обратился к телохранителю:

– Видал, как я ее уделал! Ну и дебилки! Будут знать в следующий раз! – И заметив, что оппонент не разделяет его чувств, он недовольно спросил: – А чего это ты на меня так смотришь?