– Обри, ты не заваришь чаю? Да и Ник выпьет. Сделай одолжение.

Обри сухо кивнула, этим безмолвным движением давая Тейлору понять, что не одобряет его поведения. Рыдания усилились.

Чертов Холт вел себя так, словно он один виноват во всем, словно это он, а вовсе не Тейлор, несколько минут назад пытался покончить с собой.

– Сначала это потрясает, я же понимаю, Ник. Черт возьми, если б ты знал, что было со мной, когда я открыл все это! Жаль, что ты не видел лиц солдат ООН, когда они начали стрелять в нас. Некоторые энтропические реакции, основанные на старой парадигме, благодаря широкому распространению демонов теперь невозможны. Ты не сможешь завести двигатель внутреннего сгорания в пределах Земли Максвелла. Локальное накопление антиэнтропии как побочный продукт сортировки демонов. Одному Богу известно, почему наш метаболизм до сих пор работает. Шилдрейк[7]считает, что мы имеем дело с морфогенетическим полем. Черт, об этом я и не помышлял, не буду скрывать. Я знаю только одно. Совсем скоро поле достигнет Европы. У них не останется выбора, они вынуждены будут применить моих демонов. Американцам, чтобы сообразить что к чему, в лучшем случае понадобится еще лет десять. Впрочем, если они попросят, я приду им на помощь гораздо раньше.

Тейлор перестал всхлипывать.

– Что... что ты сделаешь со мной?

Холт взглянул на Обри, его лицо – юное, как в годы их учебы, – выражаю простодушное удивление.

– Понятия не имею. Столько работы вокруг! Перекроить заново континенты, сотни стран, тысячи сообществ! Возьми то, чем мы заняты сейчас, – восстановление вади. Здесь полно воды, всего в трехстах футах под землей. Эти новые силиробы, которые мы разработали, они формируют микрокапилляры, которые постепенно поднимают воду наверх. Мы могли бы использовать твои знания в восстановлении биосферы, но, возможно, у тебя есть и собственные идеи.

Тейлор молчал. Холт обернулся к Обри, которая вернулась с чаем в руках.

– Обри, как думаешь, что нам делать с Ником?

Жена посмотрела на Тейлора, и он заставил себя ответить на ее взгляд. Никогда еще Тейлор не видел Обри такой сияющей и уверенной в себе. Весь этот бред в ее прощальном письме оказался правдой. Он с замиранием сердца ждал, что скажет Обри.

– Дай ему работу, – уверенно ответила она. – Даже в наше время никто не вправе получать нечто, ничего не предложив взамен.

Перевод: Т. Бушуева, 2006.

1

Его миром был ил, и он зарылся в него почти с головой, оставив торчать наружу лишь рот и выпученные глаза.

Лежа на животе и напрягая примитивные легкие – спину защищал слой липкой грязи, – он отфильтровывал из мутной жижи питательные диатомы, ожидая того благословенного момента, когда снова вернется вода. Пока же сверху нещадно палило солнце, и он ненавидел эту жару и этот слепящий свет.

Каждый день мелкая вода куда-то отступала, и каждый день возвращалась назад. Вот и все, что было ему известно об окружающем мире. Да, и еще пребывающая в вечном движении Тень.

Сегодня вода отступила в те мгновения, когда он был вне спасительной Тени, хотя и чувствовал, что она где-то рядом. И все-таки он не осмелился переместиться под ее прохладную сень. Лучше замереть на месте, рискуя иссохнуть под палящими лучами, только бы лишний раз не привлекать к себе внимание хищников.

Соленая жижа под ним слегка задрожала. Он повращал своими выпученными глазищами, опасаясь того, что сейчас предстанет его взору.

К нему, плотоядно работая челюстями и угрожающе загребая клешнями, приближался краб вдвое больше его по размеру.

И тогда он бросился наутек. Выкарабкавшись при помощи коротких плавников наружу из липкой грязи, он поспешил прочь, подгоняя сам себя хвостом.

Медлительный краб остался позади. А Попрыгунчик вступил в благодатные границы Тени. Ее прохлада была подобна целительному бальзаму. На несколько мгновений он ощутил себя в полной безопасности, но вскоре с ужасом понял, какую чудовищную ошибку совершил.

Он нарушил границы соседских владений. Незваный гость, одиночка без роду-племени, он вторгся в их священные пределы.

Уже в следующее мгновение ему навстречу был выслан разведчик. Затем еще один, и еще. Вскоре их собралась уже целая стая. Половозрелые самцы начали ритуал устрашения. Опершись на хвост, они грозно потрясали в воздухе передними конечностями, раздували щеки, после чего громко шлепались вниз, с шумом выпуская воздух и разбрызгивая грязь. Двигаясь полукругом, они подбирались к нему все ближе и ближе, пока наконец один из них едва не обрушился на него.

Однако Попрыгунчик даже не сдвинулся с места. Впрочем, у него не было иного выбора. Он должен либо с честью выдержать сражение с превосходящими силами противника, либо вернуться под палящие лучи и там бесславно сгинуть, став добычей крабов или птиц.

Он был готов постоять за себя. И потому бросился сначала в одну сторону, затем в другую, пытаясь запутать противников. Маневр удался – на какое-то мгновение, сбитые с толку, они замерли на месте. Но затем, разгадав его намерения, вновь перешли в наступление.

Где-то рядом упало нечто огромное и тяжелое – может, исполинский родственник его обидчиков? – однако влажная земля смягчила удар. Обитатели мелководья продолжали свое сражение, не замечая, как за первым толчком последовали другие, чуть слабее.

Неожиданно противоборствующие стороны оказались в кольце прозрачного барьера цилиндрической формы. И все же, несмотря ни на что, продолжали свое сражение за место под Тенью.

Где-то над ними прогремел гром, и сверху упали тени меньших размеров, чем главная. Одинокий нарушитель, изнуренный битвой, по-прежнему пытался постоять за себя.

И тут что-то окружило его. Его легонько сжали и подняли вверх, высоко в воздух.

На него смотрело чье-то огромное лицо – оно показалось ему размером с луну, повисшую над потемневшими водами. Глаза неведомого существа цветом напоминали небо. И вновь прогремел гром – звуки эти исходили, по всей видимости, из ярко накрашенного рта этого загадочного создания.

Позднее, уже в Верхнем Городе, прокручивая эту сцену одновременно и под новым, и под старым углом зрения, он одновременно испытывал и гордость, и стыд. Рядом с ним сидела Октавия, и стоило ему вспомнить, как ее рука обхватила его от кончика носа до кончика хвоста, стоило вспомнить нежность ее голоса, как его бросало в дрожь.

– Посмотрите, как храбро он сражается, и это при его-то шансах на победу. Как по-вашему, может, ему надо попробовать себя на новой высоте? Ну-ну, попрыгунчик, мой милый малыш, тебе пора подняться выше. Поторопитесь, друзья мои, иначе мы не сможем вырваться из этого поля.

После этих ее слов он покинул привычную стихию, единственный известный ему с рождения мир илистых отмелей вокруг горы Шелдрейк.