ребята знали, что делали.

Когда мы зашли в терминал, она уверенно взяла меня за руку и потянула за собой в сторону зоны вылета.

Мы прошли стойки досмотра, потом границу. Многочисленные сотрудники службы безопасности и пограничники лишь скользили по нам равнодушными взглядами, будто на нас было заклятие невидимости. Всё равно мне было очень неуютно: я держал за пазухой чёрную книгу, которую поместили в специальную вакуумную упаковку.

В некотором обалдении я продолжал послушно двигаться туда, куда меня увлекали.

Через стерильную зону мы вышли к одному из телетрапов. Судя по тому, что очереди не было — посадка уже завершалась. Я глянул на табло, чтобы прочитать название города, куда запланирован рейс — но не смог прочитать иероглифы.

Мы вошли в салон и заняли два места в бизнес-классе.

Сразу после этого люк закрыли и самолёт откатили от терминала. Запустились двигатели.

— Мы летим в Россию, — заявила Ли после того, как самолёт оторвался от взлётной полосы.

От неожиданности я едва не прищемил палец шторкой на иллюминаторе: снаружи светило яркое солнце.

— Вот как…

— Мы летим неофициально, — продолжала китаянка, — вы ведь помните, что было в Москве, да? Российское правительство нам не враги, но на то, чтобы разобраться что к чему и предъявить нужные доказательства уйдёт слишком много времени. Мы не можем рисковать. К тому же, американцы после активности на островах начали что-то подозревать.

— И как же мы попадём… неофициально? — спросил я.

— Все эти люди, — она кивнула головой в сторону салона, — сотрудники одной из наших служб. Рейс полностью подставной. Когда мы долетим, они выйдут и пройдут контроль, как обычные граждане. Мы останемся на борту. Через некоторое время нас отбуксируют на стоянку, и на борт поднимутся сотрудники службы клининга. Мы поменяемся с ними одеждой, и таким образом вернёмся в здание аэропорта. У них будут с собой необходимые пропуска.

— Ловко, — кивнул я, — а куда именно мы летим?

— В Читу, — улыбнувшись, ответила Ли.

Я так растерялся, что не нашёлся что сказать. А моя спутница, воспользовавшись паузой, улыбнулась и надела наушники, погрузившись в просмотр каких-то роликов на смартфоне.

6

Возможно, ранение Кая на меня так повлияло. Или же мне до сих пор было стыдно за мою попытку вернуться домой, оставив здесь незавершённые дела. Как бы то ни было, я перестал пытаться что-то спланировать; я просто плыл по течению, отдавшись обстоятельствам. Ждал, когда мне укажут, куда идти — будь то Захар во сне или профессор Ли наяву.

Не удивительно, что я совершенно потерял контроль над ситуацией. Не то, чтобы он был у меня раньше — но, по крайней мере, я хотя бы пытался думать самостоятельно и строить какие-то планы.

Когда мы оказались в Чите, то даже в город не заехали. Прямо из аэропорта какой-то незнакомый мне китаец на большом праворульном «Лэнд-крузире» повёз нас неизвестно куда.

Я пытался просить Ли, куда и зачем мы едем — но та только загадочно прикладывала палец к губам и делала большие глаза.

Мне это совсем не нравилось.

Может, не стоило быть таким доверчивым? С другой стороны, а что я мог делать? У них был раненый Кай… они вроде как защищали его. Стоило ли пытаться выведать больше информации? Использовать режим, чтобы определить ложь? Но я и без режима был совершенно уверен, что Ли говорила искренне. В конце концов, она ведь призналась в том, что у них с Захаром было…

И вот теперь я еду на машине по тайге, нелегально попав в страну вместе с представителями особых служб другого государства… едем уже очень долго.

В тревожных мыслях я и сам не заметил, как задремал.

А когда над головой появилось уже привычное фиолетовое небо, я даже испытал облегчение. Можно было надеяться на очередные ответы.

Снова возвышенность, но в этот раз кругом только нагромождение крупных камней, застывшие потоки лавы и небольшие чёрные озёра в низинах.

Захара нигде видно не было. Это обстоятельство вызвало у меня не столько тревогу, сколько раздражение. Не хотелось играть в прятки. Хотелось прямых ответов.

Вздохнув, я побрёл по тропе, которая отчётливо виднелась среди серой каменной тверди. Интересно, кстати, кто её протоптал? И где они сейчас? Как вообще обитают люди на этой стороне? Захар ведь ничего не рассказывал об этом. Действительно ли по эту сторону — вечность? Почему-то я думал, что нет. Что здесь есть какой-то подвох.

Захар нашёлся в паре километров, тогда, когда я уже решил, что этот сон будет пустым.

Он сидел на корточках на берегу озера и глядел в своё отражение. Я подошёл к нему и тоже глянул на водную гладь.

Там, среди тёмной, зеркальной поверхности было только одно отражение. И я не мог точно сказать, чьё именно — моё или Захара.

— Не нужно делать то, что вы задумали, — сказал он не поднимаясь и не оборачиваясь.

— А что мы задумали? — с интересом спросил я, присаживаясь рядом.

— Ты же не думаешь, что от меня что-то можно скрыть? Или думаешь?

Его голос звучал странно. Необычно. Вроде бы нотки и тембр тот же — но нет его привычных живых эмоций. Словно вдруг его голосовыми связками завладел автомат.

— Даже не пытаюсь, — я попытался улыбнуться.

Захар посмотрел на меня.

С его глазами точно что-то было не то. Радужка слишком блеклая. Выражение какое-то… никакое. Будто ему тяжко изображать взгляд.

Я поднялся и сделал шаг назад.

— Ты себе только хуже сделаешь, — продолжал он.

— Да что сделаю-то? — почти крикнул я, — о чём ты?

— Отдай то, что тебе не принадлежит, — продолжал Захар, — и убирайся отсюда. Я готов тебя отпустить.

Я уже начал догадываться. Сделал ещё два шага назад.

И тут фигура Захара вдруг ярко вспыхнула. Меня обдало жаром.

Горящий силуэт поднялся и сделал пару шагов ко мне. За языками пламени я видел, как плавились черты лица.

Через несколько секунд передо мной был только оплывший чёрный столб, высотой мне где-то по пояс.

Я начал осторожно пятиться назад. С ближайшего холма в воздух поднялся прозрачный слизень. Пролетел несколько метров, и снова скрылся в траве.

— Он не всесилен, — голос Захара раздался прямо над ухом.

Я рывком обернулся. Передо мной снова стоял он, совершенно невредимый. Только в этот раз он был более правильным: такой, какой надо взгляд и цвет радужки. Никакой натужности.

— Какого фига это было? — Спросил я.

— Он застал меня врасплох, — Захар вздохнул, — пришлось отбиваться. Жаль, что наше время почти закончилось.

— Он — эта та самая штуковина, да? — Спросил я, — которая устроила в этом мире вот это вот всё?

— Одно из