он раньше знал, что Кейро, штат Иллинойс, находился в сенатском округе штата Кентукки д-ра Джонсона, он, безусловно, не послал туда ни пушек, ни солдат! Как ни странно — поскольку среди наших «заблудших братьев» очень мало тех, кто обладает чувством юмора — Джонсон оценил шутку.

В то время как Руссо доказывал, почему необходимо собирать войска, он заметил:

— Я делал вид, что согласен с нейтралитетом Кентукки, но, обсуждая этот вопрос с народом, который словно стоял у некоей черты, я почти всегда «выбивал».

Этого слова не было в словаре Администрации. Генерал Кэмерон вопросительно посмотрел на м-ра Линкольна, который, похоже, употребил диалектное словцо своего родного штата.

— Генерал, — спросил Президент, — вы не знаете, что означает «выбить»? Ну, вот, когда вы играете в шарики, вы должны стараться выбить шарик из начерченного на земле круга, а и когда он вылетает за линию, это и называется выбиванием!

Кэмерон безоговорочно одобрил мобилизацию в Кентукки. М-р Линкольн ответил:

— Генерал, не надо спешить, вы знаете, что сегодня мы видели и другого человека, и мы должны действовать осторожно.

Руссо объяснил:

— Народ Кентукки верен Правительству. Я получу столько солдат, сколько захочу, но если мятежники поднимут войска прежде, наша молодежь вступит в их армию, их будут поддерживать и друзья и родственники, и, в конце концов, может так случиться, что штат выйдет из Союза. Нам крайне необходимо правильно управлять настроением нашего народа.

При следующем разговоре Президент показал ему следующие слова, записанные на обратной стороне одного из его документов:

«Если судья Пиртл, Джеймс Гатри, Джордж Д. Прентис, Харни, Спид и Баллардс, сочтут правильным создание войсковых подразделений для защиты интересов Соединенных Штатов на территории штата Кентукки, Лоуэлл Г. Руссо уполномочен сделать это».

— Как вы думаете, стоит так поступить, Руссо?

— Это хорошие люди, м-р Президент, верные люди, но, возможно, лишь некоторые из нас, родившиеся и выросшие в Кентукки, такие же верные юнионисты, как и они, знают штат не хуже них. Если вы хотите армию, я подниму людей, и армия будет. Если нет, или вы не уполномочиваете меня на это, что ж, тогда вопрос снят.

Наконец, при содействии м-ра Чейза, который неуклонно поддерживал эту идею, а также секретаря Кэмерона, полномочия были предоставлены.

Очень немногие кентуккийские лоялисты были тверды и искренни в своих убеждениях. Но в генерале Лесли Кумбсе соединились все их лучшие качества. В своем письме м-ру Линкольну, он отмечал: «Руссо лоялен и отважен, но слишком горяч, чтобы руководить таким делом».

После того, как Руссо с разрешением сформировать 20 рот вернулся назад, «The Louisville Courier», который лишь прикрывался тонким слоем лояльности, очень резко оценил это назначение. Даже «The Louisville Journal» смеялся до тех пор, пока в лагере не собралась половина полка.

Встреча ведущих лоялистов штата состоялась в Луисвилле, в офисе Джеймса Спида, впоследствии ставшего Генеральным Прокурором Соединенных Штатов. Гарретт Дэвис, Брамлетт, Бойл и большая часть других граждан Луисвилле были против. Они опасались, что из-за этого на предстоящих выборах верх одержат сецессионисты. Спид и Баллардс были за. Также и Сэмюэл Ласк — старый судья из графства Гаррард, который в течение всего времени обсуждения, стараясь сдержать себя, сидел совершенно спокойно, но потом вскочил, и с силой ударив кулаком по столу, воскликнул:

— Не должно быть двух полков, чтобы защитить наш старый флаг! Клянусь Богом, сэр, у него будет тридцать!

В конце концов, была принята резолюция о том, что, когда придет пора, никто не будет против того, чтобы Руссо провел мобилизацию и командовал войсками, но было бы крайне неразумно заниматься этим делом в Кентукки именно сейчас.

В значительной степени против своей воли и заявив, что еще никогда в жизни он не был так унижен, Руссо разбил свой лагерь на индианском берегу. После выборов некоторые сецессионисты, узнав, что он предложил перевести своих людей в Луисвилл, очень серьезно протестовали, умоляя его воздержаться и, таким образом, избегать кровопролития, которое, как они заявляли, в таком случае обязательно произойдет.

— Джентльмены, — отвечал он, — мои люди, как и вы — кентуккийцы. Я сам родился в Кентукки. Наши дома стоят на земле Кентукки. Мы организовали защиту нашей общей родины, а кровопролитие — это то, чему мы обучаемся. И если кто-нибудь из граждан Луисвилла сочтет разумным при нашем появлении устроить его, я скажу вам, как перед Богом — вы получите его в таком количестве, что вам его надолго хватит!

На следующий день его бригада спокойно прошла по городу. Позднее, после множества сражений, Руссо заслужил и славу, и две звезды — он был достоин и того, и другого.

Глава XIII

«…Гуденье войска долетает глухо,

И часовые могут различить

Враждебной стражи приглушенный шепот»[89].

Я провел последние дни июля в Западной Вирджинии, вместе с войсками генерала Дж. Д. Кокса, который, двигаясь очень быстро, упорно преследовал Генри А. Уайза в долине Канова-Ривер. Между ними произошло несколько небольших стычек, которые в первый год войны мы обычно называли битвами.

Как и во всех остальные горные районы, долина Канова-Ривер была чрезвычайно лояльна. Повсюду флаги Союза, и люди очень нам радовались. Мы буквально дышали в затылок врагу — и в самом деле, не раз наши храбрые кавалеристы ели горячий завтрак, который мятежники готовили для себя.

В двух милях к западу от Чарлстона на пороге фермерского дома сидело около дюжины его обитателей — наша колонна в тот момент проходила мимо. Фермер крепко пожал нам руки. «Я рад видеть федеральную армию, — сказал он. — Меня гоняли как собаку, и нам приходилось прятаться в горах, потому что я за Союз». Его жена воскликнула: «Слава Богу, наконец-то вы здесь, а значит, настал час нашего освобождения. Я всегда говорила, что Господь на нашей стороне и что он поможет нам».

Две женщины были ярыми мятежницами. Они не проклинали янки, но желали, чтобы каждый урожденный южанин, который занимал свое место в наших рядах, был убит. В этот момент мимо крыльца к колодцу за водой прошел один из солдат — он родился и вырос в этом графстве. Одна из женщин обратилась ко мне, и в ее глазах совершенно ясно отражалось то, что она думала:

— Надеюсь, его убьют! Если бы у меня был пистолет, я бы его застрелила. Ну, конечно! Я вижу справа у вас на поясе револьвер, не так ли? Если бы я раньше его заметила, я бы воспользовалась им!

Предполагая, что я мог бы