Таким образом, Рейфорд сейчас поддерживал инстинктивный порыв Бака, побуждающий его вести себя с Хлоей именно таким образом. Он ясно понимал, что отношения между ними еще не сложились, но ему казалось, оба они стремятся друг к другу. Он не имел никакого представления, какое значение имеет в жизни Бака другая женщина, но был уверен, что если Бак продолжит свой натиск, Хлоя спросит его о ней в лоб, и все разъяснится. Если Бак живет с другой женщиной, это станет проблемой не только для Хлои, но и для Рейфорда с Брюсом. К тому же то, что рассказала Хлоя, само по себе мало о чем говорило

— Он попытается позвонить мне завтра? — спросила Хлоя

— Так я ему сказал.

— И как же он реагировал?

— Хотел уточнить.

— Мне показалось, что ты говорил вполне определенно.

— Я старался говорить именно так.

— Я пошла спать.

— Почему бы нам не поговорить несколько минут?

— Я очень устала сегодня, папа. Я уже выговорилась, — ответила она и направилась к лестнице. Рейфорд задержал ее:

— Так ты будешь разговаривать с ним завтра?

— Сомневаюсь. Я хочу посмотреть, как он будет завтра вечером воспринимать наставления Брюса.

— И как он, по-твоему, будет реагировать?

— Папа! Откуда я знаю? Я знаю только то, что видела сегодня утром. Не задерживай меня. Я хочу спать.

— Я хочу, чтобы ты высказалась до конца. Давай поговорим.

— Давай поговорим обо всем завтра.

— Прошу тебя все-таки задержаться. Я хотел бы поговорить не о вас с Баком, а о себе и ситуации с моей работой.

— Папа, не надо ставить меня и Бака на одну доску.

Рейфорд понимал, что его рассказ о том, что произошло с ним сегодня, начиная с записки Хетти до разоблачения фальшивого обвинения в кабинете Эрла Холлидея, привлечет ее внимание. Но он чувствовал, что все-таки эти события заденут ее меньше, чем его.

— Ты не поможешь мне прибраться на кухне?

— Папа, на кухне нет ни единого пятнышка. Если тебе нужно что-то приготовить, можно я сделаю это завтра?

— Таймер поставлен на утренний кофе?

— Он запрограммирован от сотворения мира. Скажи, что с тобой сегодня?

— Я чувствую себя как-то тоскливо. Спать пока не хочется.

— Если ты хочешь, чтобы я побыла с тобой, я останусь. Но почему бы тебе не включить телевизор и не снять напряжение?

Больше тянуть время Рейфорд уже был не в силах.

— Пожалуй, я так и сделаю, — сказал он, — посижу в гостиной и посмотрю телевизор, хорошо?

Она бросила на него изучающий взгляд и ответила ему в тон:

— А я пойду в свою комнату наверху и потушу свет, ладно?

Он молча кивнул. Она покачала головой.

— Теперь, когда мы отчитались друг перед другом, знаем, где находится другой и что он собирается делать, я помилована и могу быть свободной?

— Конечно, я не задерживаю тебя.

Рейфорд дождался, пока Хлоя поднимется наверх, и включил свет у входа. Хотя Бак знал адрес и приблизительное местоположение дома, бывать у них ему еще не доводилось.

Новости сменились развлекательной программой, но Рейфорд не смотрел ее: телевизор был включен только для отвода глаз. Рейфорд выглядывал через занавески на улицу, высматривая машину Бака.

— Папа? — позвала Хлоя. — Ты не мог бы убавить звук или пойти в свою комнату.

— Я убавлю звук, — сказал он.

Как раз в этот момент по стенам гостиной блеснул свет фар, и в окне показался силуэт автомобиля. Рейфорд поспешил к дверям и перехватил Бака прежде, чем тот нажал кнопку звонка.

— Я сейчас пойду к себе наверх, — шепотом сказал он Баку, — а вы подождите здесь некоторое время, а потом позвоните в звонок. Я буду в душе, поэтому ей самой придется спуститься вниз.

Рейфорд закрыл дверь на крюк, выключил телевизор и пошел наверх.

Проходя мимо комнаты Хлои, он услышал ее голос.

— Папочка, тебе совсем не обязательно было выключать телевизор. Ты мог просто убавить звук.

— Все нормально, — ответил он, — я только приму душ и лягу спать.

— Спокойной ночи, папа.

— Спокойной ночи, Хло.

Рейфорд немного постоял в ванной, оставив дверь открытой и не пуская воду. Он открыл кран, как только услышал дверной звонок. Следом раздался крик Хлои:

— Папа, там кто-то в дверях!

— Я в душе, — откликнулся он.

— Ох, папа!

«Блестящая идея!» — подумал Бак, находясь под впечатлением поддержки Рейфорда. Выходит, что тот вполне доверяет ему, раз предоставил возможность поговорить с дочерью, хотя она явно была против.

Он подождал минуту и позвонил снова. Из дома донесся голос.

— Минуточку! Я иду!

Лицо Хлои появилось в маленьком окошечке в центре дверного орнамента. Глаза ее округлились.

— Бак?! — послышался из-за закрытых дверей ее голос. — Позвони мне завтра, ладно? Я уже легла спать!

— Мне нужно поговорить с тобой, — воскликнул Бак.

— Но не сегодня же!

— Именно сегодня! — ответил он. — Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной.

— Так ты не уйдешь? — спросила она.

— Не уйду.

Она выключила свет. До него донеслись ее шаги по лестнице. Ему не хотелось верить. Она оказалась более упрямой, чем он думал. Но раз он сказал, что не уйдет, он так и сделает. Как никто другой, Бак был человеком слова и даже более того — он тоже был упрям. Именно эта черта и сформировала его как журналиста.

Влечение к Хлое, которое он испытал в Нью-Йорке, ничуть не уменьшилось. Он решил, что будет ждать ее на улице. Если уж на то пошло, он останется на ступеньках до тех пор, пока она не отопрет.

Бак уселся на верхней ступеньке в углу, спиной к двери, прислонившись к одной из стоек. Он прикинул, что если она спустится вниз посмотреть, не уехал ли он, то сможет его увидеть. Наверное, она будет прислушиваться, не шумит ли автомобиль, и ничего не услышит.

— Папа! — обратилась Хлоя к отцу, стоя в дверях его спальни. — Ты уже закончил принимать душ?

— Еще нет, а в чем дело?

— Там у дверей Бак Уильяме, и он не хочет уходить!

— А чего ты хочешь от меня?

— Прогони его.

— Сама прогоняй его. Это твоя проблема.

— Но ты же мой отец! Это твой долг!

— Он тебя обидел? Он тебе угрожал?

— Нет, но папа…

— Я не хочу прогонять его, Хлоя. Если ты намерена это сделать, делай это сама.