И следующий жест зампрокурора поняла Ника:

— Вы можете идти.

— Но мы просим вас не выезжать за пределы города, — добавил Валдис.

— Я… — похолодела Клара. — Я должна написать расписку о невыезде?

— Подписку, — уточнил он. — Не обязательно, мы вам верим.

Клара поплелась к двери на слабых ногах, только открыла ее, как Владимир Васильевич из кресла задал еще один вопрос:

— Минуточку. Давно вы знакомы с женой Кривуна?

Вопрос был неожиданным, но настолько не по теме, что Клара не придала ему значения:

— Лет восемь. Общаемся от случая к случаю.

— А вы знаете, что ее мужа убили?

— Как!!! Когда?!

— В начале прошлых суток.

— Нет, я не зна… И у него нашли змейку?

— Нет, не нашли. Идите.

Клара не видела, куда шла, — у нее кружилась голова, перед глазами стояло марево. Знак. Она тоже получила знак. Выходит, и ее отметил убийца? Ей стало душно. В автомобиле Клара закурила, не трогаясь с места.

После ее ухода Валдис высказал свое мнение:

— Мне кажется, она немало знает, но не говорит.

— Согласен, — кивнул Владимир Васильевич. — Юлила, изворачивалась. Что ж, она тоже многое узнала от вас.

— Я заметила, что ее напугала змейка, — сказала Ника. — И потом, когда вы сказали, что убит Кривун, она бледная стала.

— Кривун, Кривун… — задумался Владимир Васильевич.

— Как выясняется, это все члены одного кружка, — подвел итог Валдис.

— Вижу, — рыкнул Владимир Васильевич. — Но гадюку Кривуну не подбросили, значит, его убийство вылетает из серии. Валдис, что ты намерен делать?

— Сейчас Клару сфотографируют, снимки покажем соседям Фалеева, если ее опознают, то допрашивать будем с пристрастием. Второе: надо установить за ней наблюдение…

Он замолчал, так как секретарша вызвала зама к телефону. Вскоре он вернулся:

— Нашли пропавшую машину Фалеева. За городом в овраге. Поехали посмотрим.

Поставив локти на стол, Степанян переплел пальцы рук, уткнул в них нос и пережидал, когда же две драчливые ведьмы выдохнутся. Стоило позавидовать их энергии и запалу. Между ними сидел милиционер, но обе активно обливали друг друга помоями.

— Эта тварь отнимала у детей отца, — негодовала Тамара, вытирая платочком кровь. Целые три полосы оставила Оксана на ее щеке. — Обобрала нас! Посмотрите на нее. Где она взяла килограмм золота, который висит на ней?

— Заработала, — съехидничала Оксана. Она сидела спиной к жене любовника и обмахивалась сумочкой.

— Каким местом заработала? — окрысилась Тамара.

— Если бы у тебя это место было в порядке, твой муж не бегал бы ко мне, — парировала Оксана и, закатив глазки к потолку, томно пропела: — Я его так любила…

— Ах ты, проститутка! — Тамара сделала попытку кинуться на соперницу, но ее удержал милиционер, а он мужчина был здо-оровый, усадил свирепую жену Кривуна. Ей осталось перейти на оскорбления: — Гадина! Шлюха подзаборная! Таких сажать надо! Нет, в топку живьем бросать, чтоб другим неповадно было!

— Гражданин следователь, меня оскорбляют, вы слышали? — возмутилась Оксана, впрочем, в ее интонации присутствовало ядовитое торжество. — И вы слышали, гражданин милиционер. Я подам в суд за избиение и оскорбление.

— Да пошла ты… — фыркнула Тамара. — Всякие шлюхи будут угрожать мне!

— А ты для шлюхи рожей не вышла, — как из пулемета, строчила словами Оксана. — И росточком великовата. Кто ж на такую позарится? Хотя можешь неплохо заработать именно на панели. Тебе по доллару будут давать, только чтобы ушла оттуда и не пугала клиентов.

— Я тебя задушу! — взвилась Тамара.

На этот раз милиционеру пришлось применить много сил, чтоб усадить ее на место, а Оксане — хоть бы что:

— Ха! Она же неадекватная. Ей в дурдом срочно надо…

— Хватит! — Степанян вышел из себя и стукнул ладонью по столу. — Вы что себе позволяете? Обе! У вас мужа убили, а вы… деретесь!

— Да пошел такой муж к чертовой матери, — пропыхтела Тамара. — Значит, так. Из морга забирать Кривуна не буду. Пусть шлюхи его хоронят. Жаль, что этот гад в морге морозится. Ух, если б я знала… если б только знала… Сама убила бы.

— Психопатка, — бросила Оксана.

— Довольно! — рявкнул Степанян. У него от одного только скандала иссяк энергетический запас, а этих двух хоть в центрифуге выжми, выйдут целенькими. — Еще одно слово — и я обеих привлеку за хулиганство. Оксана, идите и благодарите бога, что я не кровожадный. Но штраф вам придется заплатить. Обеим! — припугнул он на всякий случай.

— Да пожалуйста. — Оксана двинула к двери, но не мимо разъяренной жены Кривуна, а обошла стол Степаняна за его спиной. — Ради того, чтобы эта каланча ходила с расцарапанной рожей, я согласна заплатить двойной штраф. До свидания.

— Согласна она, — бурчала Тамара. — Деньги моего урода кривоногого кидает куда попало. Любила она! Вы видели моего? Что, скажете, она с ним спала из-за большой и чистой любви? Похотливый хорек!

— Вы успокоились? — спросил Степанян.

— Нет! — гаркнула Тамара и разревелась. — Скотина! Я с ним мучилась, я убила на него лучшие годы, а он к этой шлюхе… Тьфу! Грязная свинья.

— Дай ей воды, — попросил милиционера Степанян. Тамара выпила стакан воды, громко глотая и всхлипывая одновременно, отдышалась. — Вы готовы к моим вопросам?

— Не хочу никаких вопросов.

— Послушайте, какой бы ни был ваш муж, но его застрелили. Мы должны найти убийцу…

— Ищите. Но без меня! Я ж теперь свободная женщина. Человек, можно сказать, избавил меня от подонка, который обдирал своих же детей ради шлюхи, а я должна стать неблагодарной свиньей и помогать вам? Дудки.

Милиционер опустил голову и трясся от хохота.

— Гражданка Кривун, — рассердился Степанян, — вы договоритесь и попадете в подозреваемые.

— Чего? — окрысилась она, ничуть не испугавшись.

— Да-да, попадете. Разве вы не могли убить его из ревности?

— Не из ревности, а от обиды! — Тамара ударила себя кулаком в тощую грудь. — Да, могла. И с ба-альшим удовольствием на ваших глазах. Но, к сожалению, не я его грохнула. Кстати! У меня это… ваше… алиби есть. — И она прищелкнула языком в знак торжества. — Ко мне подруга приехала, мы с ней киряли почти до часу ночи. Выпили бутылку коньяка. Разве после такого количества попадешь в моего выродка коротконогого?

— В него стреляли в упор, это значит — с очень близкого расстояния, так что сложностей не вижу.

— А меня и дочь видела. Она не спала, к экзаменам готовилась. Сын тоже долго не спит, у компьютера торчит. Спросите их, спросите.