Зато в чёрной пасти входа появились ещё двое Крылатых. Одного — тёмно-красного с антилопьими витыми рожками — принцесса знала, а вот второго нет. Да такого один раз увидишь — никогда не забудешь, даже если захочешь. Громадный — Яо головой ему до плеча не доставал, хотя шею молодой Защитник гордо вверх вытягивал; чешуя густого, насыщенного, словно бы даже чуть светящегося в полумраке алого цвета; хребет на спине топорщился горным отрогом; рога на узкой, сильно вытянутой морде мощные, буйволиные.

Драконы шли не спеша, грузно переваливаясь с лапы на лапу, но ничего смешного в их походке не было, наоборот, жутковато, хотя с балкона Крылатые выглядели совсем небольшими, но уж ни как не игрушечными.

Когда двое появились на ступенях, звери, сидящие по краям, слаженно, будто репетировали это сотню раз, подняли морды, распахнули крылья во всю ширь, рявкнули в четырнадцать глоток. Рёв ударился в стены каменной чаши, в террасы склонов, разбился осколками эха, кажется, не ослабевающего, а только усиливающегося. И будто в ответ на него в саду зашумели деревья — тревожно, лихорадочно. Невесть откуда взявшийся сухой горячий вихрь взметнул волосы девушкам, хлестнул по лицам, запорошив глаза мелким песком.

— Да что!.. — крикнула принцесса, едва себя расслышав.

Отступила от перил, придерживая вздымающийся пузырём подол, локтём загораживаясь от ветра.

Там, на скале, тёмно-красный дракон спустился по лестнице — толстый хвост волочился следом змеёй. Остановился на последней ступеньке, на один удар сердца замер: тёмный силуэт на фоне ещё более густой черноты. А потом тяжело, словно бы с натугой взмахивая крыльями, взлетел. И тут же все четырнадцать защитников взмыли в воздух, на лестнице остался только алый Крылатый.

Драконы клином, поднимаясь по спирали, летели вслед за маленьким, взрыкивая коротко, зло. Хлопки огромных крыльев доносились до балкона сухими аплодисментами. Один Защитник вырвался вперёд, вытянувшись в струну, бросился на Яо — вот-вот протаранит! Но в последний миг, действительно последний, нырнул вниз, прошёл под брюхом красного.

И вот тут принцесса поняла: драконы гнали Яо, как собаки гонят оленя.

— Что они делают?!

Хлещущий порыв ветра заглушил крик принцессы, загнал его обратно в горло, заставив подавиться, закашляться.

— Яо изгнали, — ответил Нангеши спокойно и ровно — Говорящему ветер явно не мешал.

— За что?

— Он желал стать гемноном. Но хотел занять это место не силой, а подлостью и коварством.

— Да это же… Это бред какой-то!

Ренна растерянно оглянулась на свою наперсницу, но девушке не до принцессы было. Госпожа Орун, обеими руками вцепившись в перила балкона, подавшись вперёд, следила за драконами. Глаза у неё возбуждённо поблёскивали, на губах полуулыбка. Помниться, ещё в империи госпожа Орун тайком бегала на борцовские состязания, уважала и медвежью травлю. Её высочество увлечения фрейлины никогда не понимала. Да и драконы уже успели почти раствориться в белом небе, в пожарище наконец-то вышедшего из-за хребтов солнца, превратились в крохотные, едва различимые силуэты — не поймёшь, что происходит.

И ветер утих так же резко, как и поднялся.

— Объясните толком, что произошло, — потребовала принцесса, тыльной стороной ладони утереть взмокшие виски.

— Сегодня утром, при гемноне и главах родов, было доказано предательство Нерина, — невозмутимо пояснил Говорящий, поправив капюшон, натянув его край до кончика носа.

— Кто такой Нерин? — машинально переспросила Ренна.

— Яо — это прозвище, означающее «младший». Отец дал нашему бывшему брату имя Нерин.

— Бывший брат, — нервно хмыкнула принцесса, — но я помню, да. Так, кто доказал это самое предательство?

— Во-первых, люди нам передали переписку Яо с твоим отцом. Император обещал поддержку Нерину, собирался войска прислать. Признаюсь, я не слишком хорошо в этом разбираюсь.

— Зато я неплохо, — принцесса прислонилась к балюстраде, обеими руками оперлась позади себя о перила. Чересчур ровный тон Нангеши её раздражал, но не сильно. Так, досада, вроде зудящего в углу комнаты комара. На Ренну и саму ледяное спокойствие накатило — неестественное и ненормальное — она это понимала. Зато голова стала ясной, мысли чёткими, упорядоченными, будто её высочество и не думала, а с заранее заготовленного листа читала. — И ещё раз повторяю: это бред. Отец потому Защитников и поддерживает, чтобы империи не пришлось на Грани собственные войска держать. Слишком дорого, слишком неудобно, да и враг неизвестен.

— Переписка Яо свидетельствует о другом, — шевельнул плечами под мантией дракон.

— И кто вам предоставил эту… переписку?

— Человек, — будто даже удивился Говорящий, — она его мать, — кивнул на Брэну.

— Шито белыми нитками, — фыркнула очнувшаяся госпожа Орун.

— Видимо, не для местных, — негромко отозвалась Ренна. — Вы хоть поинтересовались, умеет ли Яо писать? Насколько я знаю, у драконов своей письменности нет. Ладно, письма. Что ещё?

— Умеет. И читать тоже. Он увлекался вашими трудами о войне, но держал это в тайне. И это тоже говорит не в его пользу. А тому, что он хотел завладеть матерью гемнона, свидетелей было много.

— Завладеть — это, надо понимать, помочь до дому добраться? — усмешки её высочество прятать и не собралась. — Хорошо хоть не овладеть. Только не очень понятно, на кой ему такое сокровище. Неужто на самом деле любовью воспылал?

— Про чувства я ничего не знаю, — всё так же мягко, словно уговаривая, ответил Нангеши. — Но поскольку Яо нуждался в помощи императора…

— Ага, понятно, — кивнула Ренна, — хоть кто-то из драконов наконец-то понял, что такое политические интересы. Ну надо же! Не прошло и нескольких веков! Это всё?

— Нет, не всё. Ещё совет, который он вам дал перед судом Старшей Матери. Про Суд Силы.

— Но это вовсе не… — возмутилась было её высочество и захлопнула рот — даже зубы клацнули. По спине продрало холодом, как тёркой. — Зачем ему это потребовалось?

— Он решил, что ты непременно вмешаешься, а остановить поединок способен только гемнон. Тем самым Арэн навлечёт на себя гнев духов, — говорил Крылатый по-прежнему размеренно, но у Ренны было стойкое ощущение: из-под своего капюшона он пристально за ней наблюдает, будто ожидая чего-то. — А ничем хорошим для него это не закончится. Если Яо повезёт, то карой для гемнона станет его смерть.

— Весьма хитроумный план, — кивнула принцесса, прикусив щёку, лишь бы не захихикать истерично. — И пришёл в голову мальчишке, почти ребёнку! Да он просто гений! Только с чего вы решили, будто это он мне насоветовал?

— Ни у кого больше возможностей не было. До суда возле тебя был только Яо, а во время Барт. Но все видели — он ни слова не сказал.

— Даже так? А, может, он не вслух говорил, а как-то иначе?