Но Лукас отказался ехать на Кубу.

– Этим летом мы возьмем отпуск на целый месяц и поедем на Лерос, – объявил он.

Персонал ресторана тоже заметил в нем перемены. Он стал более отрешенным и сдержанным. Когда посетители покидали ресторан, он теперь провожал их не прощальной шуткой, а говорил всегда одно и то же:

– Ведите себя хорошо. Все наши поступки отзываются эхом в вечности.

Две недели спустя после возвращения Лукаса из «путешествия» Джуди Иамада зашла в ресторан с редким изданием толкователя сновидений. И очень удивилась, что Лукас, никогда не пропускавший интересной книжки, не захотел его взять.

– Лучше подобные вещи оставлять в покое, – сказал он. – Единственный способ победить в этой игре – не играть вовсе.

Через две недели он не пошел играть в покер. Может быть, он просто не мог играть в карты без сигарет? Иоланда все-таки уговорила его бросить курить.

– Или ты не хочешь увидеть, как будет взрослеть твой внук? – спросила она.

Так что вечером, обычно посвященным покеру, он вернулся домой и, пока Иоланда разбирала какие-то бумаги, спокойно занялся пасьянсом. Прежде Иоланда никогда не видела его за этим занятием. Хотя она и частенько желала, чтобы ее муж больше вечеров проводил дома, она тем не менее понадеялась про себя, что больше этого не повторится.

Но теперь Лукас всегда приходил ночевать домой. И каждую ночь после «путешествия» сон, когда-то друг и союзник, превращался для него в жестокое испытание. С приближением ночи сердце его сковывал страх. Он сказал Иоланде, что никак не может вспомнить, чем закончилось его путешествие в страну мертвых. Но он мог и не рассказывать, что каждую ночь смертельно боится, как бы Зефира не пришла к нему снова. Ужас был слишком ясно написан у него на лице.

Как-то вечером, когда муж сидел дома и раскладывал свой пасьянс, Иоланда решила, что должна что-то предпринять. На другой день она зашла к дочери и предложила назвать ребенка, если родится девочка, Зефирой.

Ирен вскинула бровь, как делал ее отец. Наверно, мама хочет выяснить, не придумала ли она уже имя будущему ребенку. Иоланда всегда говорила, что не придает значения старому греческому обычаю увековечивать память о родителях, называя в их честь ребенка. Значит, она лгала? И втайне надеялась, что внучка получит ее имя?

– Что за Зефира такая? – спросила Ирен. – Что это еще за имя?

– Это очень красивое имя, – ответила Иоланда. – И даже если ты уже выбрала другое, всегда можно дать ребенку несколько имен.