— Бомбочка…

— Что? — спросила Фрэнки, глядя на круглые носки своих серых ботинок. Ее разъемы принялись зудеть.

— Ты не будешь возражать, если мы перестанем встречаться?

— Что?! — Фрэнки расхохоталась.

— Я понимаю, что ты этого не ожидала, — сказал Ди Джей, взяв ее за руку. — Извини. Просто у меня жизнь сейчас какая-то очень сумбурная, и я никогда не знаю, где окажусь в следующую минуту. А ты этого не заслуживаешь.

Бретт с Хитом сдавленно хохотнули.

— Я все понимаю. — Фрэнки улыбнулась. Она открыла дверь. Ей жутко хотелось подышать свежим воздухом — ну, и чтобы Джексон поскорее вернулся.

Но прежде, чем произошло превращение, она подняла палец и послала искру Ди Джею в щеку.

Он весело потер крохотную красную точку.

— И чего это было?

— Это тебе на память.

— Я всегда буду помнить тебя, Бомбочка, — подмигнул Ди Джей.

У Фрэнки потеплело в районе сердца. Крохотные электрические смайлики посыпались у нее внутри дождем, словно звездочки фейерверка. А потом глаза Ди Джея сделались черными. Потом голубыми. Потом снова карими.

Превращение надвигалось.

Мелоди прислонилась к двери туалета, радуясь, что у нее есть до начала урока литературы три минуты, чтобы пописать. Еще один урок — и выходные! Правда, особо это ничего не изменит. Выспаться все равно не получится. Да и поискать «хоть сколько-то приличное латте» с Кандис или посмотреть с Джексоном взятую в прокате романтическую комедию тоже будет некогда. Ей ведь нужно будет обработать все восемь интервью с ЛОТСами, которые отсняли за последние восемь дней. Росс ждет черновой монтаж в понедельник для просмотра. А в четверг фильм должен пойти в эфир. Так что долг КРУТа зовет.

Когда Мелоди вошла в дамскую комнату, вместо запаха, типичного для туалета, расположенного на третьем этаже, ее встретил аромат амбры. Шмакодявка из Беверли-Хиллз тут же убежала бы на второй этаж. Но Мелоди из Сейлема не пожелала спасаться бегством.

Клео вышла из средней кабинки и протопала к умывальнику в своих сандалиях на деревянной платформе. Золотые треугольники у нее в ушах покачивались ровно в такт подолу ее черно-зеленого мини. Ее манера одеваться наподобие фигуристки на выступлениях, максимально подчеркивая фигуру, была столь индивидуальной и выставляла ее достоинства в столь выгодном свете, что Мелоди невольно вспомнила о своей балахонистой футболке, свободных штанах цвета хаки и совсем не новых кедах. Она вдруг показалась сама себе беспомощной, словно крестьянин в присутствии царственной особы.

— Привет, — произнесла Мелоди, перекрывая гул сушилки для рук. — Клевое платье.

Клео нажала серебристую кнопку, вызвав новый поток воздуха.

Она явно считала Мелоди виноватой в том, что ее съемки для «Teen Vogue» пошли наперекосяк. Но поскольку пчелу легче умилостивить медом, чем уксусом, Мелоди заставляла себя быть любезной.

— Знаешь, я сразу догадалась, что ты здесь — по твоим духам с амброй, они такие классные. Я читала, что девушки, у которых есть свои фирменные ароматы, более честолюбивы, чем те, у кого их нет.

Клео ответила третьим взрывом гула.

«Вежливость прежде всего… вежливость прежде всего… вежливость прежде всего…»

— Сегодня за обедом твои подруги говорили, как им тебя не хватает, — соврала Мелоди, не обращая внимания на возрастающее давление в мочевом пузыре. На самом же деле Клодин увидела, как Клео заходила в класс вместе с Беккой и Хэйли и склонна была вообще вынести ее за скобки. — Они хотят, чтобы ты вернулась.

Клео наконец-то соизволила посмотреть на Мелоди.

— А, так теперь ты сидишь с ними? — огрызнулась она, уставившись на Мелоди парализующим взглядом.

Очевидно, Клео полагала, что она в опасности. И сейчас, как никогда, уместна была бы стремящаяся к миру доброта. Но увы, у Мелоди остался лишь уксус.

— Да чего тебе неймется?! — огрызнулась она в ответ. — Я просто хотела помочь, а ты себя ведешь так, будто я — Римская империя.

Глаза Клео предостерегающе расширились. Но Мелоди уже не могла остановиться. Упорство в сочетании со склонностью к историческим метафорам придало ей такую уверенность в себе, что куда там нарядам фигуристки!

— Я вовсе не пытаюсь свергнуть тебя с трона, — продолжала Мелоди. — Я просто…

— Тссс! — прошипела Клео, указывая на первую кабинку, где над линолеумом болтались две ноги в персиковых сланцах.

— Послушай! — прошептала Мелоди, не желая успокаиваться. — Я никогда не хотела никого ссорить. Я просто выступаю за то, во что верю.

— Я тоже! — заявила Клео. Ее треугольные серьги дружно закачались.

— Как? Выбрав съемку для модного журнала? Это для тебя самое важное? А как насчет равных прав и…

Клео топнула ногой.

— Ты вообще о чем? Или ты совсем свихнулась? Может, твои мозги тоже украли зомби?

— Чего-чего?

Мелоди взглянула в голубые глаза Клео в поисках объяснения — подмигивания, слезинки, еще какого-нибудь знака — намека, который указал бы ей путь, пока она не потонула в замешательстве. Но Клео не предложила ей ничего. Ее взгляд был холоден и тверд, в точности как у Бекки, когда та обнаружила запись с Джексоном.

— Погоди. — Мелоди ухмыльнулась. — Я поняла, в чем дело. Ты теперь водишься с Беккой и…

Дзинь! Дзинь! Вот-вот должен был начаться последний урок… Но Мелоди уже не могла остановиться. Клео была той еще задницей, но она имела право знать правду.

— Бекке доверять нельзя. Будь осторожна с ней.

Дверь кабинки распахнулась.

Оттуда вылетела Бекка.

Мелоди кинулась в последнюю кабинку и захлопнула за собой дверь. Но замешательство, гнев и сожаление догнали ее и там. Как она могла быть такой тупицей? Персиковые сланцы, внезапное замечание насчет зомби, предупреждающе расширившиеся глаза. Клео пыталась сказать ей про Бекку, но Мелоди так зачаровал звук собственного голоса, что она не заметила никаких намеков.

— Эй, Мелодявка! — позвала Клео сквозь шум бегущей воды. — Спасибо за предупреждение!

Бекка расхохоталась, и они вышли, оставив Мелоди ниже уровня плинтуса.

Мерстонская школа была полутемной и пустой. Все, кто понимал толк в жизни, покинули ее до понедельника. Но Клео беспокоили как раз те, кто толка в жизни не понимал. Всякие психи ненормальные, торчащие в монтажной комнате до тех пор, пока их оттуда не выдворит дежурный сторож. Потому что они поняли бы, что визит Клео в их храм техники продиктован шкурным интересом. Не только потому, что ее экзотическая красота выделялась на фоне их бесцветности, как лилия на капустной грядке, но потому, что ей никогда прежде даже в голову не приходило заглянуть в их подземное логово — особенно во время идеальных для загара часов. Они то ли заподозрили бы беловоротничковое преступление, то ли предположили, что Клео не в состоянии позволить себе обзавестись собственным компьютером. И то и другое не пошло бы на пользу ее репутации.