class="p1">А она сильно изменилась… Алкоголическая одутловатость давно сошла, черты лица заострились, а кожа разгладились. Или её разгладили специалисты… сеансами лечебного массажа и ароматными банями, неважно. На изменившемся в лучшую сторону породистом лице отыскались большие красивые глаза…. Похудела…

И сейчас, перед нами с Татьяной сидит в кресле с чашечкой кофе очень даже интересная дама. Ухоженная. Элегантная. Модно, но по возрасту одетая… В дорогом деловом брючном костюме от Fabiana Filippi в мелкую клетку. Стильные туфли-лодочки Vagabond на невысоком каблуке. Скромные бриллиантики сияют в ушах и на цепочке. Самое обыкновенное обручальное кольцо на правой руке. Там же, на запястье — небольшие золотые Rolex Lady Datejust. Часы по статусу, прямо, для женщин-министров. Неяркий, но очень качественный французский маникюрный лак. Причёска от мастеров «Чародейки» на Калининском. Лёгкий макияж. Бросила курить и сейчас от неё пахнет не закисшей пепельницей, как раньше, а дорогими французскими духами — знаменитыми Chanel №5.

Вот, заехала к нам домой… поговорить насчёт организации нашего свадебного праздненства… просили же её через отца:

— За те деньги, мои дорогие, что вы выбросите на эту совершенно ненужную вам пьянку… можете полгода спокойно путешествовать по всему миру или месяц прожить в президентском люксе отеля в любой стране… сами для себя устроив настоящий праздник любви и яркие воспоминания на всю жизнь…

Галина Леонидовна меняет пустую чашку на полную. Мы уже про это знаем и подсуетились… на столике стоит, ждёт… Сильные канцерогены — алкоголь и никотин, из её жизни ушли, пришёл кофе… Так часто бывает с бывшими алкоголиками! Не страшно, кофе у нас с запасом…

— Полгода, конечно, у вас нет… дела не ждут. Но, на две недели… страна вас отпускает, уже решили… — Галина Леонидовна улыбается и протягивает мне прозрачную папку:

— Вот, вам, ребята… небольшой свадебный подарок от нашей семьи… В смысле, от нас с Юрой (её муж генерал-лейтенант Юрий Михайлович Чурбанов) и родителей — папы Леонида Ильича и мамы Виктории Петровны. Кроме двухнедельной путёвки в Чехословакию, там ещё есть ваши билеты на дневной поезд «Прага-Экспресс» с Белорусского вокзала. Туда-обратно, вагон СВ. С деньгами, думаю, Антон сам разберётся…

Я молча киваю, разберусь. Галина Леонидовна ставит вторую пустую кофейную чашку на столик и коротко нас инструктирует:

— В «Грибоедовском»…. В субботу… В 13−00… я договорилась… распишем вас, поздравим, пригубим шампанское и всё… сразу дуйте на вокзал. И две недели будьте счастливы только друг с другом… Прага, она такая… загадочная, мистическая и очень-очень красивая, я-то знаю. В общем, вам там понравится, я уверена. А чешские товарищи всё для этого сделают… они уже пообещали папе. А сейчас, ребята, простите… служба! Завтра с утра в ГКЗ большое совещание по сельскому хозяйству… нам с папой нужно ещё к нему подготовится.

— Спа-си-бо! — говорим мы ей хором. Потренировались, конечно, заранее…

СЦЕНА 18/2

А это, да… подготовиться к завтрашнему совещанию Брежневым нужно получше… Мои змейки на местах уже взяли под защиту от грызунов большинство элеваторов и зернохранилищ СССР. И это, мгновенно, потянуло за собой необходимость экспорта излишка зерна, которого в СССР со времён «Поднятой Целины» Шолохова не было. В смысле, излишка…

Уже который год страна закупает зерно в Канаде. За валюту, естественно… А к экспорту зерна ни-че-го ещё не готово. Куда везти, когда, сколько, за сколько, на чём и т.д. Вот, Брежневы с министрами и ГКЗ завтра и будут разруливать сложившуюся ситуацию. Неплохую, в основе…

СЦЕНА 18/3

— А венчаться? — в лоб спрашивает меня Татьяна, когда Галина Леонидовна уже уходит.

Она со всем согласна и даже благодарна дочери Брежнева за такой подход к собственной свадьбе в части её празднования. Свадебное путешествие в Прагу… это же так романтично… и спокойно… Ибо, ранний токсикоз, нет-нет, да, уже и протянет к её горлу свои шершавые лапки. Никуда не денешься, физиология беременности… Но… венчаться же⁈ В Елоховке! Она всегда мечтала…

— Э-э-э… Танечка… да у нас и времени на венчание не будет… — в который уже раз я обманываю Татьяну «во спасение», — Да, и не к спеху… Давай, из Праги приедем… и этот вопрос с тобой обсудим?

Хитрый и опытный я знаю точно, что если не сейчас, то и не сразу по приезду… просто, не до этого будет… да и праздничное настроение уйдёт… И ещё… Ну, вот как ей напомнить? Что, перед венчанием нужно… и поститься, и… причащаться. А это уже… исповедь. Искренняя и горячая… Иначе, не считается!

Как-то, в прошлой жизни, я наблюдал такую картину… Перед воскресной утренней службой с причастием…. В притворе Храма второй приходской священник по-быстрому принимает исповедь у прихожан. Батюшка — благостный, тучный, полусонный. Вдруг вспомнившие про исповедь перед причастием прихожане — шустрые. Да, хорошо, хоть, вообще пришли на службу, не проспали. Очередь идёт быстро:

— … отпускаю! Молись Божьей Матери, дочь моя, и больше не греши…. Свободна… Следующая! Следующая!

И вдруг…

Молодая женщина… видимо, уже на девятом месяце беременности… Подошла её очередь… И с кроткой светлой улыбкой первохристианской праведницы на челе… Она берёт… и достаёт из сумочки общую тетрадь 96 листов за 95 копеек… А в той тетради… от корки до корки… аккуратным почерком отличницы-десятиклассницы… все её грехи прописаны. Ей самой. Для памяти. Так можно. Уж, не знаю… какие и за какой период… И подходит она с этой тетрадью к батюшке… А тот… сразу всё понял… аж проснулся…

— Дочь моя, — обращается к женщине встревоженный таким раскладом батюшка, — Тут у тебя на несколько часов чтения… Может я, того… сразу все их тебе отпущу, скопом? Какие уж там особенные у тебя грехи-то?

— Нет, батюшка, — твёрдо заявляет прихожанка, — Мне ребёнка рожать скоро. А вдруг, помру? Поэтому, вот… Хочу, по настоящему!

Вздохнул батюшка… да, и накрыл её голову над иконой Божьей Матери своей епатрахилькой. Давай, мол, начинай уже читать, дочь моя многогрешная, чего телишься⁈

Много в тот день прихожан непричащёнными остались… без исповеди-то нельзя. А потому, что исповедоваться лучше заранее, не торопясь, на вечерней службе… а не проскакивать мышкой с утра с совсем уж немощными… когда уже и служба началась…

И я могу себе представить любого православного батюшку, когда я… просто, расскажу ему про себя под епатрахилькой… просто расскажу… хотя бы частично. Ну, не ему, конечно, а Богу… А у Бог про меня итак всё знает и пока особых претензий ко мне не имеет… иначе, я бы знал…