языка. «Образы и слова служат связующими точками для разного рода допущений, – замечает она. – Среди них есть допущения об истинности и ложности (последние также именуются фикциями). Я повторяю определенные слова и наблюдаю, как они притягиваются то к полюсу факта, то к полюсу фикции»[66].

Работы Крюгер вовлекают нас в процесс дешифровки общественных предубеждений. В данном случае художница привлекает наше внимание к культивируемой капитализмом вере в магическую способность товара гарантировать благополучие своего владельца и формировать его идентичность. Причем с 1987 года – то есть с тех пор, как была создана работа Без названия (Я покупаю, следовательно, я существую), – общество, по ее мнению, высказанному в недавнем интервью, не слишком изменилось. Онлайн-торговля и контекстная реклама в интернете и социальных сетях «не преобразили вещи, а лишь приумножили их власть, сообщив новый импульс товарной культуре»[67].

Эстетический ключ

Хотя Крюгер относится к эстетике с подозрением и считает ее второстепенной по отношению к критической функции искусства, она выработала связный и узнаваемый визуальный язык. В основе ее стиля лежат законы рекламной образности, сложившиеся в ответ на требования рынка. В рекламе текст и изображение сопрягаются исходя из дефицита внимания зрителя/потребителя, на которое она может рассчитывать, и из необходимости произвести убеждающий эффект на бессознательном уровне. Рекламный дизайн должен соединять краткий запоминающийся текст с привлекательными изображениями, будучи предельно внятным и недорогим в тиражировании.

Крюгер вполне сознательно взяла на вооружение классический стиль модернистской рекламы, разработанный русскими конструктивистами, в том числе Александром Родченко, и мастерами Баухауса в Германии периода Веймарской республики. Она открыто ссылается на эти образцы и, в частности, использует рубленый шрифт Futura, созданный Паулем Реннером в 1927 году, – типографическую эмблему Баухауса. Во времена Реннера Futura символизировала веру в безграничные возможности рационально-технологической цивилизации. К 1950-м подобные рубленые шрифты, как и многие другие новшества авангарда начала XX века – упрощенный дизайн, смелая обрезка фотографий, сверхкрупный план, асимметричная динамическая композиция, – стали частью коммерческого мейнстрима. Таким образом, Крюгер заимствовала модернистский стиль, поглощенный рекламой и тем самым утративший былую связь с революционными идеями, чтобы вновь сделать его оружием – на сей раз оружием деконструкции. Она направляет эстетические конвенции и технологии массмедиа против них самих, подрывая коммерчески мотивированную риторику изнутри.

Как и многие другие работы Крюгер, Без названия… состоит из двух элементов: стоковой черно-белой фотографии и ясно читающегося текста в белой рамке. Иногда Крюгер тонирует фотографии и пишет текст вывороткой – делает его белым на черном или красном фоне. В данном случае сопоставление прямоугольной рамки текста с открытой ладонью создает двусмысленную связь между вербальными и визуальными знаками, в силу которой слова могут восприниматься либо как часть репрезентативного мира образов, либо как внешнее добавление к нему. Держит ли рука лозунг, демонстрируя его зрителю, словно визитную карточку? Или (если текст наложен на фотографию) рука тянется, чтобы взять что-то – например, какой-то товар?

Скептический ключ

Формула «Я покупаю, следовательно я существую» звучит довольно язвительно и открывает нам печальную правду об обществе, в котором мы живем. И всё же в ней присутствует преувеличение, чрезмерное обобщение. Хотя посыл Крюгер основан на социальной действительности, он сводит сложную проблему к сочетанию абстрактных терминов, легко поддающихся манипуляции. Сам лаконизм слогана приводит к тому, что, будь он рекламным или социально-критическим, эффект от него по существу не меняется.

В самом деле, искусство Крюгер предоставляет рекламистам дополнительные рычаги привлечения зрителя/потребителя: заимствуя в свою очередь ее стиль, бизнес предлагает своим клиентам желанную отсылку к элитарному миру искусства, то есть снабжает тот или иной продукт оттенком нишевого гламура. Так, в начале 2000-х годов Крюгер сотрудничала с лондонским универмагом Selfridges, разрабатывая, как утверждалось, «антирекламную» кампанию с использованием слоганов, подобных «Я покупаю, следовательно я существую». Разумеется, их критический посыл оказался подорван и превратился в обычное утверждение.

Как заметил в 2017 году комментатор журнала The New Yorker, «То, что задумывалось как способ подрыва статус-кво, стало его частью». Впрочем, судьбу творчества Крюгер можно было предсказать с самого начала. Ее пример говорит о том, что авангардные стратегии институциональной критики, как правило, становятся боеприпасами для их бывшего «врага». Используя приемы рекламы и предпочитая институциональной политике, позволяющей добиться реальных, пусть и частичных, изменений, абстрактную политику идентичности, Крюгер обрекает себя на отсутствие реального контакта с вопросами, которые она критикует. Ей остается лишь совершать символические жесты, которые быстро впитываются в обличаемую ими систему. И это значит, что сама идея «критики», основанной на политике идентичности, подлежит критике в качестве руководящего принципа художественного творчества.

Рыночный ключ

Передовые художники поколения Крюгер всеми силами стремились избавить искусство от товарного статуса. Крюгер сделала ставку на политику идентичности, решив, что ее задача выходит за рамки создания художественных произведений и требует непосредственного участия в гражданских движениях. Это побудило ее принять визуальный язык рекламы и технологии массового культурного производства, чтобы перенаправить их на деконструкцию социальных стереотипов. Так она смогла вывести свои изделия за пределы арт-рынка и сделать их доступными для простых людей. Обсуждаемую здесь работу можно приобрести в интернете в виде принта на холсте, футболки, шарфа, бумажной или текстильной сумки для покупок, чехла для iPhone, iPad или ноутбука, дорожной кружки, подушки, пододеяльника, пледа, настенного или напольного ковра, настенных часов и других предметов. Но это не мешает ей обладать и привычным статусом произведения искусства: Крюгер выпустила две ограниченные серии Без названия… в виде трафаретных принтов на виниле, незначительно отличающихся друг от друга (в первом варианте использованы черный фон и белый текст, во втором – обратное сочетание). В 2011 году схожая работа художницы Без названия (Когда я слышу слово «культура», я вынимаю чековую книжку) (1985) была продана на нью-йоркских торгах аукциона Christie’s за 902,5 тысячи долларов, что втрое превысило ее предварительную оценку.

Где посмотреть

Музей Хаммера, Лос-Анджелес

Национальная галерея искусств, Вашингтон

Музей Брода, Лос-Анджелес

Что почитать

Barbara Kruger (Thinking of You) / exh. cat. Museum of Contemporary Art, Los Angeles, 1999.

Barbara Kruger / exh. cat. Museum of Modern Art, Oxford, 2014.

Dziewior Y., ed. Barbara Kruger: Believe + Doubt / exh. cat. Kunsthaus Bregenz, 2014.

Kruger B. Picture/Readings. Barbara Kruger, 1978.

Kruger B. No Progress in Pleasure. CEPA, 1982.

Kruger B. Remote Control: Power, Cultures, and the World of Appearances. MIT Press, 1993.

Kruger B. Barbara Kruger. Rizzoli, 2010.

Kruger B., Mariani P., eds. Remaking History, Bay