Старика и след простыл! На дороге пыль лежала нетронутой, следов не было. И куда она меня повела? Может, решила обмануть и таким маршрутом увести домой? Ладно, придётся доверится, но если обманет… если обманет, то я… Я!!! Да нихуя я не сделаю… На будущее буду знать на что она способна!

Мы добежали до речки. Уставшие, запыхавшиеся, побрели вдоль песчаного берега. Ветер клонил к воде коричневые шоколадки рогоза. Плескалась рыба. И мне уже начинает нравиться это место!

Впереди показалась опушка густого леса, состоявшего из высоких сосен и пушистых елей. Запах свежего леса меня опьянял. Кислород бил по мозгам, подталкивая к приключениям, одно из которых уже было в самом разгаре.

Подойдя ближе, Роже остановилась. Выпустила мою ладонь.

— Пришли.

Присмотревшись, я увидел дом. Деревянная избушка, сложенная из гнилых брёвен была утоплена в линию деревьев, спрятавшись не только под густыми кронами, но и под огромной тенью. Крыша поросла мхом, фундамент утопал в груде опавших листьев. Прям как в сказке, лишь курьих ножек не хватало.

Мы пригнулись, поравнявшись с травой, и двинули в сторону леса, заходя подальше от дома. Мало ли чего!

— Мы его обогнали, — шепчет Роже.

— Ого! Это как так?

— Он пошёл через лес, а мы напрямик.

— Тогда пойдём к дому, подождём его возле двери. Я вообще не понимаю, чего ты боишься?

— Я боюсь слухов! Помнишь, что о нём бабки говорили?

— Какие бабки… Не помню, забыл же!

— Они считают, что это он виновен в пропаже людей. Кто-то видел, как он уходил с мужчиной в лес, и тот больше не вернулся. Старик тогда сказал, что на них волки напали, но на самом ни одной царапинки не было!

Бабки! Чего еще от них ожидать? Ну, мало ли зачем мужики ходят в лес. Может по грибы, а может и по ягоды. А может и в жопу долбились, кого это ебёт?! Я угарнул, и Роже это увидела.

— Что смешного?

— Да так, ничего. Не бери в голову. Пойдём, подойдём ближе, осмотримся.

— Нет! А если он нас увидит, а потом еще и поймает! Нет!

— Хорошо, оставайся тут, я пойду один.

— Отто, я начинаю за тебя переживать. Ты знаешь, что я могу вылечить раны, но если он поразит твоё сердце, или задушит, я уже ничего не смогу сделать!

— Да успокойся ты! Всё будет хорошо!

— Помнишь ту историю про Антанаса и его кобылу?

— Ага, конечно, помню…

Да-да, конечно же, я помню всё, словно это было вчера! Антанас и его кобылка, звучит двусмысленно, но понятно, что Роже не имеет в виду пышногрудую блондинку. Мне, конечно, будет интересно послушать эту историю, но не сейчас.

— Идём! — говорю я, углубляясь в лес с каждым шагом.

В чём прелесть быть пиздюком — ты не потеешь как свинья перед спариванием. Конечно, капли пота появились на моём лице, но я не воняю, и у меня нет водяных разводов в области подмышек на рубахе. В отличие от моей новой подруги. Тяжеловатый запахан начал проступать наружу, и я, как животное, учуял его. Девочки взрослеют раньше мальчиков. И пахнут. Если Роже и обращала на это внимание, то не долго.

Зайдя в лес поглубже, мы ощутили запах стоялой воды и плесени. Духота обступила нас. Пройдя еще метров десять, я почувствовал, как на меня посыпались капли. Словно пошёл дождь, но это было нечто иное.

Подняв голову, я увидел ветви деревьев, заплетённые в сетку матушкой природой, но вот покрывавшая их пена была явно инородным. Тысячи мелких белых пузырей обвивали тонкие веточки, словно сладкую вату намотали на палку. И вся эта пена истощала скверный запах и капала на землю. Капала на меня. Капала на Роже.

Капала и капала.

— Что это? — спросил я.

— Это гнезда кусачих мух. Они скоро вылупятся и сюда прилетят птицы со всей округи. Поговаривают, что именно из-за этих гнёзд… пердун… — тут она покраснела, опустила глаза, но я ясно увидел улыбку, — здесь живёт.

— Зачем?

— Никто не знает.

Рубашка начала прилипать к телу. Платье Роже увлажнилось, стало тяжелее, от того сильнее прилегало к телу. Мне стали видны её соски. Она не носила лифчика, и что-то мне подсказывает, тут и слова такого не знают.

— Ты куда уставился?!

— Никуда! Смотрю под ноги! — неловко вышло! Инстинкты, их никуда не денешь!

Перебегая от дерева к дереву, мы приблизились к дому. Осмотрелись — никого. Осмелившись, я подбежал к стене. Прильнул руками к влажным брёвнам и побрёл вдоль стены, к ближайшему окну. Роже шла следом, спотыкаясь о выпученные корни, подло прятавшиеся в плотной листве. Тут главное самому не улететь вперёд, мало ли еще чего скрывает листва.

Аккуратно, ступая мелкими шашками, мы добрались до первого окна. Я выпрямился, и уже собирался заглянуть внутрь дома, но тут Роже прям присела на измену, и как давай тараторить:

— Что ты собрался делать? Ты хочешь заглянуть в окно? Зачем? Пойдём домой, скажем, что ведро потеряли, слышишь меня, Отто! Не надо туда лезть! Скажем маме…

Хватит! ЗАТКНИСЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ЗАТКНИСЬ!

Если я начну слушать охваченных страхом баб — хорошего ничего не выйдет, и нового в жизни я ничего не узнаю, а знания — это сила!

— Успокойся, я только посмотреть хочу, — но меня уже разбирало любопытство, и я был готов не только посмотреть, но и залезть внутрь. Заинтриговал меня этот дедок!

Подняв глаза над подоконником, я принялся изучать дом изнутри. Мрачное место. Берлога холостяка: квадратный стол по центру комнаты, на стенах полки, поросшие сантиметровым слоем пыли, тройка деревянных стульев, грязное тряпьё разбросано по углам, и классика — паутина была везде, куда не дотягивалась рука человека.

— Роже, — говорю я, — не хочешь тут остаться, привести дом в порядок? — и тихонько ржу.

— Не хочу! — шепчет она. — Что за глупости ты говоришь?

— Да какие тут глупости, ты посмотри, здесь не хватает женской руки…

Любопытство страшная вещь, сложно устоять.