— Я призываю собрание совета директоров к порядку, — объявил Беал.

Последнее слово вызвало у собравшихся дружный смех. Беал ухмыльнулся, выхватил массивный немецкий револьвер «Корт-357 Магнум» и трижды выстрелил в потолок. Это позабавило членов совета еще больше. Беал указал пистолетом на Селию.

— Совет созвала ты. Скажи нам зачем.

— Я вам покажу. — Она открыла ноутбук, наладила связь с сервером номера и включила настенный проектор. — Это касается двоих детей.

Все устремили взгляд на стену, куда проецировалось изображение с экрана компьютера. Селия провела их по «дорожке, усыпанной хлебными крошками», обнаруженной Ури в поисках Луи, — поддельные кредитные карточки, судебные записи о банкротстве, отчеты юридической фирмы, трастовый фонд… И наконец она открыла файл с фотографиями Элиота и Фионы Пост.

Члены совета, руководимые намеками Селии, мгновенно уловили фамильное сходство.

— Отпрыски Луи! — вскричал Оз. — Но как это возможно?

— До нас доходили слухи, — сказала Селия. — Насчет его парижской интрижки с женщиной из другого семейства.

Слухи были старые и неподтвержденные, так как Луи исчез шестнадцать лет назад… но тем не менее видеть доказательство, глядящее прямо на них, было, по правде сказать, неприятно.

— Отбросив в сторону сомнительные биологические вопросы, — сказал Ашмед, — разве это возможно с законной стороны? Мы не имеем права к ним прикасаться.

— Если только они не являются, так сказать, общими, — предположил Беал. — Разве такого не случалось прежде?

Никто не произнес ни слова.

Селия решила поделиться с советом добытой информацией. Она понимала, что Беал, так или иначе, все вытянет из Ури. А она убережет своего кузена хотя бы от этих неприятностей и нейтрализует любые преимущества, которые Беал может приобрести, допрашивая Ури.

Она нажала несколько клавиш на клавиатуре ноутбука. Поверх фотографий детей побежали строчки цифровых кодов.

— Интерполовская программа сопоставления лиц дает вероятность семьдесят три процента на предмет того, что это действительно его дети, хотя вопрос об их матери остается открытым.

— Если так, то они наши, — заявила Абби, — и мы можем делать с ними все, что пожелаем.

— Не обязательно, — возразил Ашмед. — Если они наполовину от Луи, а наполовину — от другого семейства, тогда…

— Все просто, — прервал его Лев. — Мы выследим этих полукровок и убьем их. Если чем-то и можно выманить Луи, который скрывается неведомо где, так этим — точно. Заодно развлечемся. Прольется кровь. — Он шарахнул по столу могучим кулаком. — Да я их на клочки…

Абби схватила со стола «магнум» Беала и, не дав Льву опомниться, трижды выстрелила в него.

Лев рухнул на пол. Золотые цепочки порвались, и медали со звоном посыпались на стол.

Абби опустила дымящийся револьвер.

— Избыточная жестокость не всегда хороша, старый ты дурак.

Лев с трудом поднялся. Кровь пропитала его белый полиэстеровый свитер. Он стряхнул с груди обрывки украшений.

— Тогда зачем, — оскалился он, — вообще нужно было собирать совет?

— Смысл в том, — сказала Селия, — что эти дети принадлежат и к нашему семейству, и к другому.

Она бросила взгляд на фотографии на экране. Просто поразительно, как дети походили на Луи… и еще на кое-кого.

— Улица с двусторонним движением, — задумчиво проговорила Абби. — И для нас очень рискованная.

— Но если они хотя бы отчасти наши, — пробормотал Оз, — разве мы не можем их забрать? Кто нам помешает?

— Вполне возможно, другие уже взялись за дело, — заметила Селия. — Ури проследил за детьми до самого дома, где они жили, и обнаружил там водителя, поджидавшего их. Следовательно, другие как минимум подозревают, что собой могут представлять дети.

— Слишком роскошная возможность, чтобы ее проигнорировать, — сказал Беал. — Сколько можно наблюдать за процветанием других? Их Лига управляет значительными капиталами, которые могли бы стать нашими. У нас появляется шанс.

Селия догадывалась, что он хотел сказать: «У меня появляется…»

Тем не менее в словах Беала просматривался большой смысл. Лига контролировала многонациональные корпорации, в которых прокручивались миллионы, она тонко манипулировала политикой ООН и влияла — за счет подкупа крупных политиков и массовой рекламы — на умы миллиардов людей. Наиболее притягательно выглядели капиталы Лиги. И кое-что еще, чего совету директоров не удавалось добиться в таких масштабах.

— Они наши, — сказала Селия. — Мешает только договор о нейтралитете.

— Я продолжаю настаивать на том, что лучше всего — истребление, — заявила Абби.

Ее кузнечик согласно застрекотал.

— Ну а я предлагаю подвергнуть этих детишек испытаниям, — предложил Оз, — и решить, кому они принадлежат — нам или другому семейству.

Повисла напряженная пауза. Таких долгих дискуссий здесь не любили. Решение следовало принять немедленно, иначе могла начаться драка.

Ашмед поднял руки.

— Есть только один цивилизованный способ разрешить наш спор.

Он опустил руки и разжал их. На стол легли два белых кубика. Ашмед, как обычно, был неподражаемо театрален.

Все собравшиеся узнали две из пяти игральных костей, называемых Наги Дхармы. Их выточили в стародавние времена из костей чудовищной водяной змеи. На сторонах кубиков были выгравированы различные рисунки: змея, кусающая собственный хвост, две бегущие собаки, три скрещенных ятагана, четыре звездочки, пять рук, пальцы которых показывали различные непристойные жесты, и шесть воронов в полете.

Легендарные кости! Их нельзя было подделать. Они предсказывали судьбу членов семейства.

— Если, конечно, ни у кого нет возражений? — поинтересовался Ашмед.

Никто не стал возражать. И не мог. Только таким путем они избегали разногласий, которые возникали почти всегда, и кровопролития, которое могло воспоследовать за этими разногласиями.

Их семейство решало споры почтенным, проверенным временем способом: наудачу, жребием. Бог не стал бы играть с Вселенной в кости, а они играли.[30]

Беал хотел что-то сказать, но было уже слишком поздно. Как только на столе появлялись кости, все споры прекращались. Следовало молчать, бросать кости или проливать кровь.