Он заглянул в лежащий на столе белоснежный свиток, по слогам прочитал: «ваучеризация», «приватизация», «неучтённая наличка» и, не к ночи будет помянуто, «крышевание бизнеса». Начальник строго взглянул на Максима, словно тот был виноват во всём вышеперечисленном.

— Хочу избавить я лучших сынов от угнетения, коим угнетают их, и от гибели в неправедной братоубийственной войне.

— Что, там уже и война идёт? — смиренно спросил Максим.

— Пока нет. Но Вельзевул пытается её устроить. Говорит, что приказ на это имеет. Сверху, — Моисей кивнул на потолок. — Врёт, наверное…

— Может, не врёт? — предположил Максим.

— Неисповедимы пути Господа, — уклончиво согласился начальник. — Вот я и хочу разобраться. Для этого встречусь с Господом и спрошу Его о судьбе народа.

— С самим Господом?! — восхитился Максим.

— Ну, не с самим, — замялся шеф, — ас Ангелом Его. Но Вельзевул не должен знать об этих переговорах. Ты будешь рядом со мной и, если заметишь вражьего соглядатая… — Моисей задумался и наконец сформулировал: —…действуй по обстоятельствам.

— Это официальное распоряжение? — осторожно уточнил Максим.

— Всё, — бросил начальник поспешно. — Некогда говорить. Мы пред очами Его!..

Максим вдруг обнаружил, что стены кабинета исчезли. Теперь они стояли в ухоженном парке на берегу озера. Вокруг цвели красные, розовые, белые и синие цветы. Дорожки из светлой плитки петляли среди ухоженных клумб. Неожиданно куст перед ними полыхнул ярким пламенем. Ветки и листочки покрылись огненными языками, которые весело плясали. Отчего куст стал похожим на новогоднюю ёлку, увешанную гирляндами и бенгальскими огнями. Сияние ослепляло.

— О Господи! — вырвалось у Максима. Он воочию увидел, как выглядело библейское чудо «неопалимой купины», и, честно признаться, зрелище впечатляло.

Моисей, несмотря на возраст, проворно пал на колени. Вокруг огня метался белоснежный голубь, пытаясь не опалить крылья от нестерпимого жара.

— Говори! — раздался громкий глас из недр пылающих.

— Восхвалю Господа, всей душой, всей крепостью, всем сердцем своим… — зачастил было Моисей.

— Три минуты у тебя, — прервал куст.

— Дозволь вывести лучших сынов из земли российской в земли, текущие молоком и мёдом.

— В Израиль, что ли? — донеслось из недр пламени. В голосе явственно звучало сомнение.

— В Европу и Америку, ну, и в Израиль тоже.

— Сколько?

— Пятьдесят миллионов лучших сынов. Учёных, музыкантов, писателей.

— Много. Тридцати хватит. И дщерей красивых не забудь, — в голосе появилась неожиданная эмоциональность. — Генофонд надо сохранить, — разъяснил куст свои чувства. — И золото в этот раз пусть не вывозят. Нечего разорять страну…

— Благодарю, Господи, — Моисей проворно воздел руки. Чувствовалось, что он не рассчитывал на такую удачу. — А с войной можно повременить?

Максим понял, что шеф куёт железо, пока оно, можно сказать, пылает.

— Повремените, — согласился куст и мгновенно погас.

Сияние пропало, от этого вокруг всё как-то потемнело, словно наступили сумерки, и Максим вдруг заметил тёмную фигуру, появившуюся откуда-то сбоку, со стороны берега озера. Складки бесформенного балахона продолжались чем-то длинным, похожим на ребристый хвост рептилии.

«Змей!» — догадался Максим. Думать было некогда. Он быстро метнул пару молний в лазутчика и, упав на землю, стремительно перекатился в сторону, ожидая ответа.

— Сдурел, что ли? — раздался возмущённый голос.

Максим поднял голову и встретился взглядом с пожилым ангелом, из ноздрей которого от возмущения валил пар.

— Нет, ну развели хулиганов! Даже в райских кущах проходу от вас нет! Какой гад куст поджёг? — ангел сорвался на крик.

Максим опешил. Теперь стало понятно, что тот, кого он принял за змея, был местным садовником, тащившим пожарный брандспойт. В подтверждение догадки из сопла хлынула вода. Мстительный ангел щедро окатил ледяной струёй лежащего у его ног Максима, а лишь потом принялся заливать тлеющие ветки.

Мокрый и злой как чёрт Максим вновь оказался в кабинете небесной канцелярии.

Только теперь он был не единственным посетителем. Напротив благообразного Моисея сидел неприятный тип в чёрном костюме — Вельзевул. На плече начальника «АДа» сидел белоснежный голубь.

Начальство неодобрительно взглянуло на промокшего Максима. Голубь что-то проворковал на ухо хозяину. Тот недобро усмехнулся.

— Дошло до меня, уважаемый патриарх, что интриги вы тут плетёте разные. С Ангелом Господним в частном порядке встречаетесь… — Вельзевул говорил негромко, но каждое слово звучало весомо и зловеще.

Моисей настороженно глядел то на грозного посетителя, то на Максима.

— Почему так думаешь, уважаемый? — наконец спросил он.

— Вот, Марианна всё сама видела, — Вельзевул пощекотал горлышко голубки. Та довольно закурлыкала.

Только сейчас Максим понял, кто на самом деле был соглядатаем на тайной встрече. Получается, что он позорно провалил задание…

— Сын человеческий, выйди пока, — излишне ласково произнёс Моисей.

Сконфуженный, Максим вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь, и… проснулся.

Он перевернулся на бок и взглянул на Марину. Та лежала совершенным прахом и, кажется, даже не дышала. Она очнулась только через два часа. Сдвинула тяжёлую надгробную плиту и выбралась на поверхность.

— Да, чудны дела твои, Господи, — негромко произнесла, механически стряхивая неизвестно откуда взявшееся на одеяле пёрышко.

— Я, если честно, всё проспал, — признался Максим, не желая рассказывать о чудном сне. Он украдкой разглядывал странное перо. «Не поймёшь, то ли просто из подушки выпало, то ли голубиное», — подумал он, а вслух сказал:

— Что ты видела?

Марина молчала.

— Что случилось? Ты не говоришь уже две минуты.

— Думаю.

— Ужас. Теперь я по-настоящему напуган.

— Не паясничай. Похоже, узнала нечто очень необычное.

— Так о чём шла беседа? — осторожно спросил Максим, боясь, что уже знает ответ.

— Это как раз не самое главное. Тут всё просто — наши торгуют мозгами и телами. Есть программа по «продаже» российских специалистов за рубеж. Вывозятся учёные, инженеры, просто толковые люди. Для этого им специально создают трудности здесь, но не препятствуют с отъездом туда. Кроме толковых мужчин, вывозят красивых и здоровых женщин. Для этого устраиваются всевозможные модельные агентства. Средняя стоимость одного человека — пять тысяч долларов. Как ты думаешь, о каком количестве людей идёт речь?

— Тридцать миллионов, — мрачно предположил Максим.