опустела, но реализатор не менее плотно закусывал, так что форму не потерял, а лишь немного смахнул с чела мрачность и рассказал довольно запутанный анекдот:

-Шерлока Холмса спрашивают, как он относится к женщинам. Холмс обращается к коллеге: «Ватсон»? Ватсон, возмущенно: «А при чем тут я?»

-Вы ничего не напутали? – спросил главный. Он пил только вино и выглядел свежим.

-Что тут путать? – сказал реализатор, и задумался. Ему начало казаться, что он действительно что-то напутал.

23. Продолжение отрывков

Мы не стыдимся нашей холодности и глупости, когда имеем дело с ребенком, с собакой или кошкой.

(Рюноскэ Акутагава)

Я скомкал свою встречу с шефиней «Пресса-Континента». Происшедшее сильно меня задело. Сознание я потерял ненадолго, а когда пришел в себя, распрощался и пошел на метро. Даже не заикнулся о гонораре, что для меня не типично.

Поэтому домой я пришел без денег и без покупок. Женя, привыкшая к тому, что из похода за гонораром я всегда возвращаюсь с какими-нибудь вкусностями, надул губы. Я не обратил внимания.

-Где Васька? – спросил я.

-На кухне, - мрачно ответила девочка, - жрет за три уха.

«Как это можно жрать за три уха? – подумал я, торопясь на кухню. – Забавная лексика у детей…»

Васька, который был теперь вместилищем для инопланетного разума, действительно жрал за три уха. Перед ним лежали полоски сырого мяса, ломтики рыбы (я определил сардины в масле), открытые банки с черной и красной икрой. И он лопал все это по переменке. Внешне он, вроде, выглядел непострадавшим. Васька, порой, с уличных турниров приходил в более унылом виде.

-Эй, - сказал я, - икрой поделись. Мне давно такая роскошь не по карману.

Бе вильнул хвостом, не отрываясь от трапезы. На кухонном столе образовались трехлитровая банка черной зернистой икры, десяток стеклянных баночек с паюсной и аккуратный бочоночек с красной икрой. Уже по упаковкам было видно, что это экспортная продукция.

-Да-а, - облизнулся я, - мечта идиота сбылась. - Тут на пару тысяч зеленых товара. Жаль, что Женька к икре равнодушно.

Новое поколение, растущее на сникерсах и пепси, признавало лишь кабачковую икру. То, что было доступно обычному потребителю. Даже баклажанная икра была для среднего человека дороговата. А из рыбьих икр рядовой москвич мог позволить себе только минтаевскую. Спасибо родному правительству. Они успешно подняли цены на товары до западных, расширив ассортимент. Теперь будем ждать, когда они поднимут и доходы населения.

-Что, правительство не нравится? – спросил Ыдыка Бе, не прекращая жевать. Телепатический орган, вызвавший недавний обморок, не перегорел, не испортился.

-Нет, нет, - поспешил сказать я беззвучно, - все нравится, так… мысли вслух. Ты уж, пожалуйста, не воплощай все то, о чем люди думают.

-Я не воплощаю, - ответил Ыдыка Бе, нарисовав телепатическую смеющуюся мордочку. – Ты вот, например, вчера вечером за десять минут пятьдесят четыре раза о женщинах думал. Что бы ты стал делать с пятидесяти четырьмя бабами в этой тесной квартире?

-Слушай, - сказал я, - ты что же – и в самом деле можешь исполнять мои желания?! Это же здорово! Я-то думал, что ты лишь чудить можешь, как все безумные. Ты бы подбросил мне бабок, что ли? А то я из-за вашей драки и про гонорар забыл. Кстати, что вы не поделили?

-Отвечаю по порядку, - сказал Бе, смачно чавкая. – Желания исполнять могу не всегда, а лишь тогда, когда третья составляющая сознания преобладает над второй, а первая находится в состоянии временной амнезии. В остальное время воплощение желаний мне неподконтрольно. То есть, они воплощаются, но независимо от ясного сознания, спонтанно. Делить ни с кем ничего не собирался, ваши земные энергетические вампиры варварски попользовались моей бесконечной энергией, что визуально создало картину драки. Твое вмешательство прервало грабеж. У вас, кажется, тоже грабят личности?

-Значит, ты мне теперь обязан? – обрадовался я. Меня не оставляла надежда урвать у пришельца хоть пару сотен долларов.

-Ни в коей мере, - сказал Бе. – Ыдыки ни кому и ни в чем не бывают обязаны.

-Но икру ты же мне дал?

-Могу дать еще, - туманно сказал Ыдыка Бе. – Икры много.

Он дернул хвостом и на столе образовались дополнительные баночки. Была икра осетровая и стерляжья, икра чавычи, кеты, горбуши и кижуча. Белужья икра отличалась оригинальной упаковкой. Икра нежной симы, которая на нерест не поднимается выше Амура, была расфасована в обычные бутылки из-под кефира. Давненько я не видел таких бутылок. Видимо, эту икру не солили серийно, а лишь для себя, частным образом. В баночках из-под майонеза стояла паюсная икра с Байкала; там, в Чеверкуйском заливе водится небольшое количество нежнейшего осетра.

-Послушай, а ваша энергетическая схватка вреда людям не принесла? – спросил я, памятуя о некоторых необычайных происшествиях, явно связанных с проказами психованного пришельца.

-Особых – нет. Главный реализатор издательства «Лечо» напился в зюзю и поссорился со своим шефом – главным редактором. А тот, сгоряча, чуть не поссорился с босом, но вовремя остановился. Вот и все.

-А баксов не дашь? – жалобно спросил я опять.

Кот прекратил есть, обернулся, оскалился и выпрыгнул в форточку. Я подбежал к окну. Кот парил над землей, как коршун. Да, Ваське будет, что вспомнить, когда Ыдыка Бе уберется из его тела!

24. История господина Брикмана

Дурак - это человек, считающий себя умнее меня.

С. Лец

Ыдыка Бе, несмотря на свое обширное могущество, все же ошибался, утверждая, будто энергетическое безумство в районе издательства «Лечо» не имело других последствий, чем пьянка реализатора и остановленная горячность главного редактора. Произошло еще одно происшествие, и произошло именно в той мере, в какой могло произойти. Оно произошло не с печально известным нам Штиллером, который, наверное, уже сотни раз проклял тот момент, когда связался с писателем-подельщиком и с которым некоторое время ничего происходить не будет, а с незнакомым ему профессором Дормидоном Исааковичем Брикманом, попавшим в автоаварию в месте, далеко отстоящем от Москвы. А именно – в Калининграде, бывшем немецком портовом городе. Этот профессор теперь долго будет присутствовать на страницах нашей, чрезвычайно правдивой повести, хотя его странная история всего лишь получила толчок при участии Ыдыки Бе, а в дальнейшем с ним никак не состыковывалась. Описание его страданий мы постараемся выделить другим шрифтом, дабы те, кому они близки по духу[11], могли читать