— Вот, — показала Ольга на девушку справа, темноволосую, с длинной косой, правильными чертами лица, очень красивую, Василий был прав. — Это она.

— А вы?

— Я? — Ольга усмехнулась. — Я вот тут. — Она показала на невзрачную толстушку в очках.

— Надо же, я бы вас сроду не узнала, — проговорила я.

— Ничего удивительного. — Ольга пожала плечами. — Женщинам свойственно меняться с возрастом. Кто-то красив в молодости, а кто-то хорошеет с возрастом.

— Это так, — откликнулась я, разглядывая другие фотографии.

Среди них была и одна Вики, сделанная довольно удачно. На ней девушка буквально приковывала взгляд, такой красавицей она смотрелась, но красота ее была не агрессивной, как, скажем, у той же Лейлы, и не настолько идеальной, как у Марины, нет: Вика была живой, казалась теплой, мягкой и нежной, ее красота была чистой, в том смысле, какой мы вкладываем в это слово.

— Видите? — спросила Ольга. — Она была скромной деревенской девчонкой с косой до пояса. Этакая тургеневская девушка, зачитывающаяся классикой и верившая в любовь. Все мы в нее верим, особенно в молодости, но Вика верила как-то особенно, как-то больше, что ли. — Ольга задумалась. — И при этом она была такой чистой, понимаете, что я хочу сказать? — Я кивнула, Ольга улыбнулась. — Она закончила школу с золотой медалью, поступила в университет. Была очень способной, умницей и при этом никогда не возносилась, не гордилась ни своей внешностью, ни умом, хотя, — Ольга приподняла брови, — было чем гордиться. Вы согласны?

— Насчет внешности безусловно, — произнесла я. — Но как же так получилось? С Игорем?

— А разве не такая судьба у всех тургеневских девушек? — спросила она. — Красивый парень, который начинает ухаживать, а Игорь в этом толк знал, поверьте, Вика и влюбилась. Он обещал жениться, и, как я ни пыталась ее отрезвить, потому что Игоря я знала получше, чем она, Вика не слушала. Она ему верила безгранично. Он ходил за ней с полгода, наконец на Новый год… — Ольга нахмурилась. — Меня с ними не было. Не знаю, как я смогла бы помешать, может, и никак, но только тот Новый год я встречала дома. И Игорь получил желаемое. Конечно, какое-то время все у них было неплохо, Вика буквально летала на крыльях, Игорь к ней был внимателен, я даже поверила, а может, и правда поженятся, но… Она забеременела в апреле. Сказала мне первой, я настояла на том, чтобы она поговорила с Игорем, но она боялась ему сказать. Стеснялась, видите ли. — Ольга вздохнула и закурила новую сигарету. — Она сказала ему на майские праздники. А он?.. Вы знаете, что он сделал?

— Он не признал этого ребенка, — сказала я.

— Вот именно, — подтвердила Ольга. — Он имел наглость спросить ее, от кого она забеременела! — Ольгино спокойное лицо несколько ожесточилось при этом воспоминании. — Он спросил, знает ли она, от кого забеременела. Вы представляете, каково услышать такое восемнадцатилетней девчонке, да еще и влюбленной в этого паршивца по уши?! — Я покачала головой. — Вот так-то, — добавила Ольга, помолчав. — Что с ней было, когда она мне это рассказывала!.. — продолжала Ольга, вздохнув. — С ней случилась истерика, она жить не хотела, она вообще не знала, что ей делать и как это пережить. Аборт? — спросила Ольга, посмотрев на меня и поняв мой невысказанный вопрос. — Нет, она не могла его делать. Вика так любила детей и так была воспитана, что она скорее бы сама умерла, чем убила своего ребенка. Я говорила ей про аборт, она и меня чуть не возненавидела после этого. А я разве могла остаться в стороне? Я любила Вику как сестру, я не могла просто так смотреть на то, что с ней происходит и на самодовольную рожу этого подонка. Я написала несколько писем, в том числе в ректорат и на работу его папочке. Не знаю уж, — покачала головой Ольга, — может, была и не права и мне не стоило этого делать, но ничего не делать я тоже не могла.

— Ее выгнали?

— Да, ее выгнали. Когда она об этом узнала, пришла ко мне, сказала, что не желает меня знать, что я теперь ей не подруга, что, если бы не я, она бы как-нибудь справилась, перевелась бы на заочное, но продолжала бы учиться, а теперь… Я пыталась ей объяснить, помириться с ней, но она уехала. Я писала ей, но ни на одно из моих писем она не ответила, а через год я даже ездила к ней, но она меня и на порог не пустила. — В небольших зеленоватых Ольгиных глазах заблестели слезы. — Я была виновата перед ней и до сих пор виновата.

— Значит, все-таки это был его ребенок, — повторила я.

— А чей же еще? — горько спросила Ольга.

— Но его друг, Василий Бобрышев, сказал, что Игорь никогда даже мысли не допускал, что он мог быть отцом этого ребенка.

— Да уж, еще бы он ее допустил! — с той же горечью ответила Ольга. — Если бы допустил, то как смог жить дальше? Чем было бы себя оправдать?

— Да, вы, должно быть, правы, — задумчиво произнесла я, в который раз рассматривая фотографию Вики.

Мы ненадолго замолчали.

— Скажите, значит, вы знаете, где живет Вика?

— Да, — подтвердила Ольга. — А вы не могли бы мне дать адрес? Я ничего не хочу сказать и даже ни в чем не подозреваю вашу подругу, боже упаси, но мне бы хотелось убедиться, что с ней все в порядке, что она забыла все это и живет сейчас вполне счастливо… Словом, что она не имеет никакого отношения к смерти Игоря, понимаете?

— Чтобы Вика?.. — Ольга покачала головой. — Нет, если бы она и решила мстить, то в первую очередь отомстила бы мне. Месть была вообще не в ее характере.

— Но вы ведь сами сказали, что с возрастом женщины очень сильно меняются, — мягко возразила я. — И потом, обстоятельства, при которых умер Игорь, они, понимаете, очень странные, но Вику я ни в чем не подозреваю, я как раз и хочу убедиться, что она ни при чем.

— Хорошо, — согласилась Ольга. — Я дам вам адрес, — она помолчала. — Нет, я сама туда поеду.

— А мне можно с вами?

— Да, — ответила она коротко.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Но у меня еще один вопрос… Среди ваших приятельниц того времени не было ли Ларисы?

— Ларисы? — подняла брови Ольга. — Нет, были кто угодно, но Ларисы… Я что-то не припомню. Может, кто-то из Ларис и учился тогда с Викой или со мной, но…

— Дело в том, что незадолго до своей смерти, буквально за сутки, Игорь встретился у своего партнера по бизнесу, Анатолия Яблочкина, с его женой, Ларисой, и эта встреча, по-видимому, произвела на него не самое приятное впечатление. Оба, и он, и она, сказали, что были знакомы раньше, во времена своего студенчества, но так ничего и никому не объяснили. Впрочем, не знаю, как эта самая Лариса, а Игорь точно никому ничего не говорил. Он вообще не любил вспоминать время университетской учебы.

— Надо же, — качнула Ольга головой. — Значит, совесть все же у него была. А Ларисы? Нет, не помню, может, она с ним училась?

— Но она примерно вашего с Викой возраста, помоложе Игоря, и потом, Василий Бобрышев ее тоже не помнит.