В это время Кеннеди гостил в Палм Спрингз у актера и певца Бинга Кросби. Правда, он обещал остановиться у своего приятеля Фрэнка Синатры, но в последний момент почему-то передумал, и теперь разобиженный Синатра сидел и злился в своем роскошном доме. Он, при поддержке мафии, вложил миллионы долларов в предвыборную кампанию Джона Кеннеди, которого считал своим другом, а в ответ, вместо ожидаемой благодарности и бурных дружеских отношений, – вот такое! Синатра так и не простил Джону этого предательства.

А у Кросби собралось много влиятельных политиков-демократов, но единственное, чего хотел Кеннеди (собственно, как всегда), – это расслабиться и развлечься. Юрист Филипп Вэстон так вспоминал тот вечер: «Я сразу заметил, что гости разделились на две группы: одни собрались около бассейна, другие, их было меньше, – в приготовленном для президента коттедже. Здесь была и Мэрилин, и все об этом знали. Меня поразило то, что не было предпринято никаких мер, чтобы сохранить ее инкогнито. Этот маскарад с париком был просто ребячеством. Кеннеди, казалось, совершенно расслабился. На нем был легкий свитер с воротничком “под горлышко”, а на ней что-то вроде туники. Мэрилин выглядела немного странно. Вместе они производили впечатление двух заговорщиков. Ту ночь они провели вдвоем».

Наверно, приглашения на такие «официальные» вечеринки вселили в Мэрилин уверенность, что Джон не только ее не скрывает, но она вполне еще может надеяться на место первой леди. Родственница актрисы Жаннетт Кармен писала в своих воспоминаниях: «Мэрилин никогда не переставала верить в то, что сумеет подняться до уровня Джона Кеннеди как в физическом, так и в интеллектуальном плане. Она надеялась стать настоящей леди, которой бы он мог не стыдиться». Такие мысли не возникают на пустом месте. Или возникают?..

Несмотря на предупреждения братьев-советников (и не только братьев) и давление соратников-политиков, а также на претензии жены, Кеннеди не порвал с Монро. Она была так хороша, так влюблена, так старалась ради него, да и он сам по-прежнему испытывал к ней самые приятные чувства…

Еще одну встречу Монро с президентом описывают так. Летом 1962 года был организован торжественный ужин в честь Кеннеди; устраивал прием Фиджи Белл, один из ярчайших представителей светской жизни Нью-Йорка. Зная пристрастие президента, Белл пригласил на ужин и Мэрилин. Ужин был назначен на 19 часов. Но прошел час, еще полчаса, а Мэрилин все не появляется. Наконец, по прошествии двух часов к ней домой отправился некий общий знакомый, чтобы выяснить, в чем дело. Мэрилин сидела у себя в комнате за туалетным столиком в одних туфлях на шпильках. «Боже мой, Мэрилин! Что вы делаете? Президент уже весь извелся в ожидании вас!» – воскликнул ошарашенный посланник. В ответ бедняжка тяжко вздохнула и даже утерла слезу: «Я не знаю, что же мне надеть…» Еще повздыхав, она наконец встала и вынула из шкафа дюжину нарядов. Огорченно поморщившись, она перебрала их все, затем все же натянула облегающее, как чулок, платье, надела парик, на этот раз розовый, и темные очки. Было десять часов вечера, когда она промолвила: «Я готова».

На подступах к дому Фиджи Белла крутились полсотни фотографов в надежде заснять какую-нибудь знаменитость. Но Монро удалось проскочить мимо всей этой толпы. Уже в доме Мэрилин сняла парик и очки и, сияя, направилась к Кеннеди, который встретил ее радостным: «Привет!» Ни слова упрека. Только радость от встречи. А гости, топтавшиеся в роскошном зале, уже обалдели от ожидания обещанного изысканного ужина, приготовленного в честь президента. Все это множество знаменитых людей не садилось за стол, поскольку господин президент ждал ее…

Такое отношение, согласитесь, не могло не сказаться на направлении мыслей Монро – мечта сделаться женой Джона Кеннеди превратилась у Мэрилин в маниакальную идею. Как историки и биографы ищут объяснение «привычкам» Кеннеди, так же они ищут объяснение «пунктику» Монро. Но все предположения остаются всего лишь предположениями. А точно известно одно – стремление Мэрилин заполнить собой всю жизнь Кеннеди стало слишком заметно окружающим. Это могло скомпрометировать президента. А если учесть, что у Мэрилин уже тогда начались серьезные проблемы с наркотиками и алкоголем, ситуация становилась совсем нежелательной. В нетрезвом виде она запросто могла проболтаться о вещах, которые ни в коем случае не должны оглашаться. Доверенные лица все настойчивее советовали Кеннеди, собиравшемуся выставить свою кандидатуру на второй срок, порвать опасную связь.

Одному из биографов Монро удалось обнародовать фрагмент магнитофонной записи разговора Мэрилин с психоаналитиком Ральфом Гринсоном, наследники которого дали разрешение на публикацию. Ее монолог посвящен главным образом проблемам сексуальности, и пациентка выражалась зачастую весьма прямолинейно. Среди прочего она сказала следующее: «Мэрилин Монро – солдат. Ее главнокомандующий – величайший и самый могущественный человек в мире. Первейший долг солдата – подчиняться приказам своего главнокомандующего. Он скажет: делай это – надо делать. Этот человек собирается изменить нашу страну. Ни один ребенок не останется голодным, ни один взрослый не будет спать на улице и искать пропитание в мусорных баках. Все люди получат хорошее медицинское обслуживание. Наша продукция станет лучшей в мире… Он преобразует Америку, как сделал это Франклин Делано Рузвельт в тридцатые годы. Говорю вам, доктор: когда он добьется своего, он займет место рядом с Вашингтоном, Джефферсоном, Линкольном и Франклином Рузвельтом как один из великих президентов…»

Все это было сказано о нем, о Кеннеди. Как видите, он действительно был ее маниакальной идеей.

В конце концов Джон и сам осознал это. Но радости по этому поводу не испытал.

Он не стал резко разрывать отношения с Мэрилин, их свидания были такими же страстными, как и прежде, однако встречи становились все более редкими, а затем и вовсе прекратились. Понимая, что объяснения и увещевания ни к чему не приведут, Кеннеди просто перестал с ней встречаться. Мэрилин была в отчаянии: она чуть ли не ежедневно звонила в Белый дом и забрасывала Джона письмами с призывами все объяснить. Она никак не могла понять, что произошло. Но с президентом ее не соединяли, а письма оставались без ответа.

То ли Кеннеди пресытился, то ли одумался, то ли опасался разоблачения, но, как бы то ни было, он приказал своей секретарше больше не переводить на него звонки Мэрилин. Бывшая любовница, которая могла в любой момент выйти из-под контроля, должна была исчезнуть из жизни президента, чтобы сохранить его репутацию.

Но, несмотря на такое отношение, Мэрилин не смирилась и продолжала надеяться, что вскоре все изменится, Джон опять вернется к ней и наконец разведется с Жаклин. Похоже, ее «планы» теперь подпитывались наркотиками и алкоголем.

Накануне дня рождения Джона (ему исполнялось сорок пять лет) Мэрилин с большим трудом уговорила служащего Белого дома принять подарок для президента: золотые часы «Ролекс» с выгравированной надписью, которая была прямым признанием в любви: «Джону, как всегда, с любовью, Мэрилин, 19 мая 1962 года». Сопровождало подарок длинное поздравление, начинающееся словами: «С днем рождения, господин президент», и заканчивающееся скорбным, но решительным: «Позволь мне любить или дай мне умереть».