странной нелепой причине он забыл как это, «любить». А может быть, просто его самого никто никогда не любил.

Господи, как можно быть настолько глупой?! Такой доверчивой дурой! Бью себя по щеке. То ли чтобы привести себя в чувство. То ли, чтобы физическая боль заглушила душевную.

Пощечины не помогают. Мне не больно. Потому что меня нет. Тела нет. Я одна сплошная рана, извергающая кровь.

Сажусь на корточки. Рыдания душат. Не могу тут расплакаться. Только не здесь.

Заставляю себя встать. Выхожу с парковки на улицу. Мой мопед припаркован у главного входа. Сажусь на него и просто еду, куда глаза глядят.

Кружу по округе, пока буря чувств внутри меня не становится хотя бы немного тише. Тогда я еду домой. Запираюсь в комнате.

Сбрасываю жакет. Проверяю телефон. На экране пусто. Ни пропущенных звонков. Ни смсок. Он даже не пытался меня догнать. Или позвонить, что-то объяснить. Или написать сообщение. Ни-че-го.

– Потому что ты — курьер! – шепчу я, глядя на себя в зеркало. – Просто ноль без палочки. Ах да, еще грязная дешевая шлюха! Глупая малая! Наивная деревенщина! Аааааааа!

Истерика накрывает меня с головой. И, чтобы соседи не услышали моих рыданий, падаю на диван и утыкаюсь лицом в подушку. Кричу и плачу в попытках погасить всю злость, обиду, разочарование.

Звонит телефон. Медленно поднимаюсь с дивана, смотрю на мобильник. Это он… Дима. Палец зависает над экраном. Часть меня отчаянно молит ответить, чтобы услышать его голос, как он мне все объяснит, расскажет, что все это одно большое недоразумение.

А другая — чтобы я не отвечала, удалила его номер, вычеркнула из жизни, навсегда забыла кто он и все что случилось. Горячие слезы текут по щекам. Нажимаю отбой.

Но он звонит снова. И снова. И снова.

Значит, теперь ему удобно со мной говорить? Когда невесты рядом нет!

Выключаю звук и отбрасываю телефон в сторону. Забираюсь с ногами на кровать, обнимаю коленки. Так сейчас хочется, чтобы кто-то был рядом. Хоть кому-нибудь рассказать о случившемся.

Экран телефона гаснет. Звонки прекращаются. Но спустя несколько секунд, экран загорается от полученного сообщения.

Тянусь за мобильником. Это от Димы. Открываю смс.

“Саша, возьми трубку. Давай поговорим”

Нажимаю значок контакта. Заблокировать абонента.

Не о чем нам больше разговаривать.

Обнимаю себя за плечи. Ложусь. Жалобно заскулив, сворачиваюсь в клубочек. Тихо плачу, содрогаясь всем телом. Мне сейчас себя так жалко.

Какой же он бессердечный кабель! Он что, совсем меня за человека не считает? Все это время у него была другая, а я – всего лишь игрушкой для забавы. А, может быть, последним развлечением перед свадьбой?

Я сейчас умру Хочется просто исчезнуть. Вместе со всеми воспоминаниями о нем. Душа болит, внутри пусто, а сердце рвется на части от непонимания. Как я могла на все это пойти, поверить ему? Готова выть волком от боли.

Как ни стараюсь, не могу успокоиться. Видимо, от стресса и рыданий, проваливаюсь во что-то больше похожее на забвение, чем на сон.

Вздрагиваю от звонка в дверь. “Не дай бог, он”, – мелькает в голове.

♀ Глава 40

Открываю глаза, прислушиваюсь к звукам. Галина Петровна, шаркая тапками, идет открывать двери. Щелчок замка, скрип двери.

– Здрасссьте, а я к Саше, – слышу Катькин голос.

Только ее не хватало! Зачем она приперлась! Поспешно вытираю слезы, но они уже успели высохнуть. Сколько я проспала?

– Сааашаааа! – громко зовет меня соседка и стучится в двери. – Это к тебеее!

Стекаю с дивана. Мельком заглядываю в зеркало. Вид потрепанный, но, может, Катя ничего не заметит. Открываю дверь.

Катька, не дожидаясь приглашения, вваливается ко мне в комнату:

– Ты почему на звонки не отвечаешь? – проходит мимо меня. – Так и знала, подруга, что ты решишь продолбать прощальную тусовку!

Закрываю за ней дверь, посылая неловкую улыбку Гэ Пэ.

– Что-то устала я, сама не заметила, как уснула, видимо перенервничала на защите, – тру глаза. Голова словно чугунная, ничего не соображаю.

– Тогда, гуд морнинг, детка, – говорит Катька, уперев руки в боки. – У тебя пятнадцать минут на марафет.

Прохожу к дивану и тяжело падаю на него. Понятно, что Катька, раз приперлась аж домой ко мне, так просто не отстанет. Но сейчас хочется только одного – страдать в одиночестве.

Смотрю на подругу, раздумывая, как бы от нее избавиться. Но та пилит меня не терпящим никаких компромиссов взглядом.

– Сашка! Это лучшие годы твоей жизни! Ты все студенчество проебала, сидя за своими дурацкими учебниками. Даже вспомнить потом будет нечего! Давай, собирайся! Сейчас найдем, что тебе надеть.

Катька идет к шкафу, распахивая его дверцы, словно вход в Нарнию. Начинает там копошиться, двигать вешалки.

– Господииии, Саш, тебе явно пора обновить гардероб! Он меньше, чем тот, что я беру с собой в отпуск.

Никто не сомневался. Разглядываю Катю: блестящий обтягивающий топ без бретелек, джинсы, туфли лодочки и кожаный пиджак. Все черное. Образ завершают хищные смоки айс. Вряд ли она планирует ограничиться вечеринкой в общаге, если так принарядилась.

– О! Вот это, кажется, подойдет! – достает из шкафа нежно-розовое платье-футляр с пышными рукавами. Купила его буквально вчера, чтобы было в чем пойти на свидание с Димой.

При мысли о нем, изнутри будто ударяет молнией. Пытаюсь переключиться на Катю и ее “Модный приговор”.

– Давай, надевай! – кидает мне платье. – А я пока плойку включу нагреваться.

Сама не знаю почему, но подчиняюсь ее приказу. Может быть, мне просто страшно снова оставаться наедине со своими мыслями.

Переодеваюсь. Катька одобрительно кивает. Смотрю в зеркало. Коротковато немного. Но зато верх закрытый. Вроде как, не слишком откровенно. Подруга времени не теряет, уже накручивает мне волосы плойкой.

– Ну вот, Саш, ты потом спасибо скажешь. Лет через десять. Что, благодаря мне, ты не пропустила последнюю студенческую тусовку! – причитает она.

– Да не последнюю же, – возражаю вяло. – Еще госы, выпускной. Сто вечеринок впереди.

– Сааашаааа, – перебивает меня нетерпеливо. – Там уже будет совершенно другое.

Быстро управившись с моими волосами, она оценивающе смотрит на мое лицо.

– Господи, Саш. Ты как будто не спала, а в улей с пчелами упала. Ты чего такая опухшая-то?

Блин, все-таки заметны последствия моих страданий.

– Где твоя косметичка? – шарит