К чести Эквиция, он не стал засыпать патрикия вопросами, «что?», «зачем?» и «почему?». Он даже не поинтересовался, каким образом Руфин, приговоренный к смерти сразу и Валентом и Валентинианом, оказался в Риме. Как человек исполнительный, Эквиций немедленно приступил к делу, прихватив с собой трех самых расторопных рабов. В способности управляющего выследить ценную добычу Трулла не сомневался. В Риме просто не было человека, столь глубоко проникшего в тайны городского дна.

Префект анноны Пордака получил сведения о визите патрикия Труллы к Лавинии с большим опозданием, а потому не смог ни помешать встрече, ни выяснить, чем занимались эти двое наедине. А то, что Лавиния и Трулла провели с глазу на глаз довольно много времени, Пордаке доложили почти сразу. Префект анноны был расстроен случившимся до такой степени, что даже прервал обед на пятом блюде, так и не распробовал паштет из рябчика, который на все лады расхваливал повар. Обругав последними словами своих нерасторопных агентов, Пордака вылез из-за стола и отправился в сад, чтобы там, на свежем воздухе, предаться размышлениям. Ни о каком послеобеденном сне уже не могло быть и речи. Требовалось, хорошо обдумав ситуацию, принять необходимые меры, дабы не стать посмешищем города Рима, все население которого с большим интересом следило за соперничеством двух богатых мужей. Легкомысленное поведение Лавинии Пордаку не удивило: в конце концов, на то она и блудница, чтобы морочить головы мужчинам. Не удивила его и настойчивость патрикия Труллы, который уже несколько месяцев лез из кожи, пытаясь выставить Пордаку круглым дураком не только в глазах знати, но и самого императора. В своей конечной победе над гордым патрикием префект анноны не сомневался. Бурно прожитая жизнь научила его держать удар в любых ситуациях, даже в таких, о которых Трулла не имел понятия. Пордака поднимался к вершинам власти с самого дна, но и всплыв на поверхность, он не утратил связей с приятелями своей грешной молодости. Впрочем, Пордака и сейчас был далеко не стар, ему только недавно исполнилось тридцать пять. Хотя выглядел он значительно старше своих лет. И все благодаря полноте, будь она неладна. Увы, с годами Пордака так и не сумел избавиться от привычки наедаться впрок, приобретенной в пору полуголодного детства. Отец Пордаки был человеком далеко не бедным, но до крайности скупым и уже с малых лет стал приучать сына жить по средствам. А средства эти сын рыбного торговца вынужден был с семи лет добывать сам. Конечно, с годами он поднаторел в преступном промысле и далеко превзошел своего даровитого отца, но, к сожалению, пороки, приобретенные в трудные годы, порою давали о себе знать в самый неподходящий момент.

Размышления светлейшего Пордаки прервал раб, доложивший о приходе Эквиция. Префект анноны знал Эквиция с детства и питал к бывшему рабу некоторую симпатию. И, надо признать, Эквиций заслуживал такого к себе отношения природным умом и невероятной пронырливостью, которой он прославился в определенных кругах города Рима.

— Ты ведь знал Грузилу, светлейший? — спросил Эквиций, присаживаясь на бортик фонтана как раз напротив ложа, где с удобством устроился хозяин.

— Это тот самый негодяй, который топит свои жертвы в Тибре?

— Топил, — поправил Пордаку гость. — Вчера он был убит вместе с десятком других головорезов в харчевне дядюшки Тиберия.

— И зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Грузила пострадал из-за меня, — покаянно вздохнул Эквиций. — Это я попросил его прощупать трех варваров, вызвавших у меня кое-какие подозрения.

— Ты имеешь дело с префектом анноны, — напомнил хозяин гостю, — у меня своих забот полный рот, и я не собираюсь тратить свое драгоценное время на улаживание твоих дел, Эквиций.

— Я видел этих варваров в компании человека, небезызвестного тебе, светлейший.

— Кого ты имеешь в виду?

— Комита Фронелия.

— Того самого? — приподнялся на локте Пордака. — Ты уверен, что не ошибся?

— Я его красную рожу не забуду никогда, — обиделся Эквиций. — По милости этого негодяя я потерял двух своих близких друзей. С тех пор прошло немало лет. Фронелий успел сначала взлететь очень высоко, а потом упасть очень низко. Но в данном случае меня удивило не это. Я никак не мог взять в толк, откуда у этого человека столько золота?

— Да какое там золото, — махнул рукой Пордака. — Он ведь был магистром пехоты у самозванца Прокопия. Вероятно, ухватил малую толику от его щедрот.

— Малую? — переспросил Эквиций.

— По-твоему, богатый человек будет столоваться у дядюшки Тиберия?

— В тебе заговорил префект анноны, светлейший, — усмехнулся бывший раб. — Лет десять назад ты думал иначе. Не забывай, Фронелий не просто бывший магистр, он беглый магистр, которому лучше держаться подальше от Рима и Константинополя. А для изгоя, преследуемого властями, харчевня дядюшки Тиберия — лучшее место. Там могут срезать кошелек, но не станут задавать лишних вопросов. Фронелий проиграл в кости триста денариев.

— Ты сам это видел?

— Мы сидели с Грузилой за соседним столиком, пили вино и вспоминали молодость. Какое это было время для воров, Пордака! Вам, нынешним, этого не понять. И тут появляются четверо варваров. Что само по себе удивления не вызывает — у дядюшки Тиберия привечают всех. Но тут в одном из них я узнаю Фронелия. Того самого Фронелия, из-за которого потерял самый значительный куш в своей жизни. И этот беглый солдафон швыряет на стол, залитый вином, золотые монеты. Конечно, Фронелий всегда был мотом, но не до такой же степени.

— Дался тебе этот Фронелий, — поморщился Пордака, уже потерявший интерес к разговору.

— Да не в Фронелии дело, светлейший, — рассердился Эквиций. — В варварах! Ты думаешь, они удивились проигрышу Фронелия? Они даже бровью не повели! У Грузилы глаз наметанный. Он мне сразу сказал, что эти люди совсем не те, за кого себя выдают.

— То есть не варвары?

— В том-то и дело, что варвары, но не простые, — поднял указательный палец к небу Эквиций. — Это вожди. Грузила три года прослужил легионером в Панонии и научился разбираться в тамошних людях.

— А хоть бы и вожди! — взъярился Пордака. — Мне-то какое до них дело?

Эквиций укоризненно глянул на префекта анноны и покачал головой:

— А я считал тебя умным человеком, светлейший… Впрочем, я ведь тебе главного не сказал. Сиятельный Трулла поручил мне выследить патрикия Руфина.

— Руфина?! — вскинулся Пордака.

— Это с ним он встречался в доме блудницы Лавинии и вышел оттуда сильно озадаченным. Теперь ты понимаешь, о чем я веду речь, светлейший?

— Не совсем, — задумчиво проговорил префект анноны.

— Золото, вожди варваров, Фронелий, Руфин, — четко и раздельно произнес Эквиций.

— Ты хочешь сказать, что именно эти люди ограбили обоз императора Валентиниана?! — озарило вдруг Пордаку.

— Ну наконец-то! — усмехнулся бывший раб. — Ты почти разочаровал меня, светлейший. Все-таки сытая жизнь плохо отражается на умственных способностях. Суди сам, Пордака. Прокопий поднимает мятеж, но сил у него кот наплакал. Чтобы ты сделал на его месте?