— Сладкая… — прошептал Раум, отрываясь от нее с явной неохотой.

— Дженни-конфетка.

— Отпусти меня, — попросила девушка. — Я хочу домой.

— Будет тебе «домой». Позже, — он снова ощупал ее локоть, и Дженни поняла, что ушиб почти прошел. Хвала регенератору и природным способностям оборотня. — Ну вот — другое дело. А теперь — заслуженное наказание.

С этими словами он потянул девушку на себя и уложил животом на свои колени, вывернув руки за спиной. Дженни, сперва не сообразившая к чему эти манипуляции, отчаянно забилась.

— Больной ублюдок! Не смей! От ярости и обиды даже слезы навернулись на глаза.

Мысленно девушка горько пожалела, что не впилась ему в лицо зубами мгновением раньше. Целоваться он полез, придурок! — Детка, но ты же виновата, — раздался над головой глумливый голос.

— Ведешь себя, как глупый ребенок, а детей надо воспитывать.

Мужские руки задрали юбку, стянули трусики на бедра, и девушка всхлипнула. Нет, она не боялась боли, но сам факт, что что самый отвратительный парень на свете делает с ней это — нагло, бесстыдно, без ее на то согласия, и что сейчас он будет шлепать ее, словно маленького ребенка, заставляли Дженни чувствовать себя униженной. Ей хотелось зарыдать от злости и бессилия, но она поклялась, что не доставит этой скотине такого удовольствия.

— Обычно наказанный считает удары вслух, чтобы случайно не получить больше, чем нужно, — весело заметил демон.

— Но ты ведь считать не будешь, Дженни-упрямица? — Да я скорее сдохну! — Так и думал.

Она съежилась, ожидая удара, но вместо этого пальцы лишь осторожно коснулись кожи. Ладони охватили упругие ягодицы, погладили сжали… По коже против воли пробежала дрожь, вспомнилось, как Раум ласкал ее в ванной. И его грубоватые, но такие сладкие прикосновения в пустом кабинете.

Раум тяжело выдохнул сквозь зубы и снова погладил нежную кожу. Вид этой девушки — связанной, беспомощной, разъяренной и распаленной сводила с ума, заставлял желать совершенно иного. В конце-концов, Раум никогда не был большим любителем телесных наказаний, предпочитая моральное доминирование.

Он вдохнул ее эмоции. Главной ноткой была злость. Еще растерянность, подспудное возбуждение — нет, все-таки он оказался прав и рыженькая любительница подобных развлечений, пусть и не решается признаться даже себе. Что еще? Растерянность, словно собственное возбуждение было для Дженни открытием.

Пожалуй, не будь она девственницей, он бы заменил наказание на секс. Трахнуть ее хотелось куда больше, чем выпороть.

А еще хотелось пожалеть и утешить. Но она определенно заслужила наказание. Трижды за вечер заставила его сходить с ума от беспокойства, идиотка! Что у нее вообще с головой? Такое ощущение, что рыжая готова самоубиться, лишь бы досадить ему хоть немного.

— Это такая игра, — насмешливо пояснил он, удивляясь сам себе — почему медлит? Дженни моргнула. Игра? Что за бред он тут несет? — Ты была плохой девочкой, я тебя наказываю, а потом прощаю и говорю, что теперь ты хорошая. Смысл на самом деле именно в этом, а не том, чтобы сделать больно.

Она оскалилась, чувствуя снова прилив злости.

— Давай я тебя отшлепаю, плохой парень.

— Нет, детка. В таких играх я всегда сверху, — теперь его пальцы поглаживали ее попку, едва касаясь кожи — совсем легонько, еле ощутимо. И это заводило… О, еще как заводило! Девушка укусила себя за щеку, пытаясь прийти в себя, избавиться от неуместного и неправильного вожделения. Пусть даже ее тело неадекватно реагирует на ди Форкалонена, всему есть предел! Она должна опомниться! Лежать вот так — связанной, беспомощной, с бесстыдно выпяченными то ли для порки, то ли для случки ягодицами — унизительно. Чего Раум медлит? Пусть уже бьет, и чем сильнее, тем лучше. Тогда уйдет это дурное возбуждение, и ей будет проще возненавидеть мерзавца.

— Ну, — хрипло спросила она. — Так и будешь булки мять? Демон расхохотался.

— А тебе не терпится, сладенькая? И раньше, чем она придумала язвительный ответ, рука взвилась в воздух, чтобы обрушиться на правую ягодицу.

Оглушительно громкий шлепок разнесся по салону, кожу ожгло болью, которая через мгновение сменилась покалывающим теплом. Пожалуй, что приятным.

— Сволочь! — выкрикнула девушка и дернулась, пытаясь соскользнуть на пол. Не тут-то было. Второй рукой демон надавил ей на плечи, заставляя лежать смирно. Щека уткнулась в кожаное сиденье, Дженни чуть повернулась и со злостью впилась в него зубами, представляя на месте сиденья шею демона.

Второй удар ожег вторую ягодицу, а потом они посыпались один за другим. Не слишком сильные, но чувствительные. И, как ни стыдно это признавать, но скорее возбуждающие, пусть и обидные.

Да, это оказалось приятно, как демон и обещал. А еще безумно стыдно. Дженни злилась на него, и в тысячу раз сильнее на себя. Что с ней такое?! Как можно получать удовольствие, когда тебя шлепают?! Только полные законченные извращенцы тащатся от боли! Правда боли особой и не было. Когда она ходила с Вэл на сеанс массажа, мастер их там сильнее шлепал и мял.

Но на массаже все происходило по ее желанию! Она заплатила за это деньги, не лежала связанная с голой задницей… в конце-концов массаж делала женщина — пожилая тролльша с ручищами похожими на два каменных молота.

Наверное, с ней все же что-то не так. Наверное, Дженни, как и Раум — больная извращенка, потому что в ответ на эти шлепки внизу живота потеплело, а по телу поплыла приятная истома. И соски под тканью съежились, слегка заныли, умоляя о прикосновениях.

От мысли об этом краска бросилась девушке в лицо. Нельзя, чтобы Раум догадался о ненормальной реакции ее тела. Если к этой пытке добавятся еще и его насмешки, она не выдержит и точно разревется от стыда и обиды.

Она завозилась, выражая несогласие, прошипела сквозь зубы несколько оскорблений, из услышанных от работяг в детстве, вспоминая самые грязные и гадкие.

— Детка, кто занимался твоим воспитанием? — деланно удивился демон. — Разве подобает девушке так выражаться? За каждое грубое слово еще по два удара. То есть еще плюс десять.

— Нет! — она снова с ненавистью вцепилась зубами в сиденье, и даже не удивилась, когда зубы на редкость легко прокусили толстую кожу.

— Да, детка, — он еще раз шлепнул, а потом пальцы демона скользнули между половинками ягодиц, спустились к покрытым влагой складочкам.

— Оооо, смотрю ты теперь следишь за собой. Никаких лишних волос.

Дженни стиснула зубы и зарычала, мечтая умереть. Да, теперь она брила там каждый раз, когда принимала душ, оправдываясь перед собой, что так гигиеничнее и вообще ей больше нравится, а насмешки демона тут совершенно не при чем.

А бесстыжие пальцы меж тем нащупали маленький скользкий бугорок и принялись поглаживать и играть с ним. И, видит Богиня, это было до отвращения приятно. Нет, она точно больная, если лежит связанная на коленях у парня, который ее только что отшлепал, а теперь беззастенчиво лапает, и кайфует от его наглых прикосновений. Ей не может это нравится, не должно! Так не правильно.