Русаков привстал со стула и пожал мою руку.

– Очень приятно. Давно хотел с вами познакомиться.

– Лиза, Миша ведет дело Гаранина, помнишь, я тебе рассказывал?

И тут я поняла, кого вижу перед собой. Это был тот самый следователь, из кабинета которого сбежал Сергей Гаранин.

– Вы его нашли? – спросила я то, что меня интересовало в первую очередь.

– К сожалению, нет, – признался, вздыхая, незадачливый следователь. – Гаранин прислал Нечаевой на электронный ящик письмо, где предлагал купить духи, ну, и мы сразу поняли, откуда ветер дует… Установили слежку за квартирой.

– Не поняла…

– Мы предположили, что в этом письме есть какой-то шифр, ну, может, в тексте письма было зашифровано место, где они должны встретиться…

– Она сказала, что у них нет условленного места… – пробормотала я, понимая, что меня провели. И что у каждой, наверное, любовной пары имеется свое, овеянное романтикой и воспоминаниями, место или предмет, явление, слово. Вот только не каждому об этом расскажешь. В нашем случае речь шла о духах. Вероятно, о каких-то конкретных духах или запахах. Гаранин – продавец парфюмерии, и этим все сказано.

– И что?

– Нечаева, получив письмо, сразу же засобиралась, вышла из дома и начала колесить по городу… Сначала зашла в магазин, затем поехала в аэропорт, потом на вокзал…

– Они упустили ее, – предположила я.

– Да, упустили. Но она точно отправилась к нему на встречу, иначе не заметала бы следы. Она знала, что за ней следят.

– Жаль, очень жаль, – сказала я, поскольку лишь Гаранин, по моему глубочайшему убеждению, мог пролить свет на это темное и непонятное убийство двух женщин, обожавших его. Только он мог сказать, кто была та третья женщина, о которой рассказывала соседка Люба, женщина в шляпке, толкавшая впереди себя старую детскую коляску с трупом. Лишь Гаранин мог быть свидетелем жестоких убийств и, главное, догадываться о мотиве этих преступлений. Три человека – Гаранин, Карасева и Шинкарева – были связаны между собой любовью, ревностью, тайной, разделенной на троих, тайной его побега, а значит, скрытым преступлением.

Я долго думала над мотивом убийств этих женщин, но ни одна из версий не касалась Сергея Гаранина. Поговорив о нем с Татьяной, его соседкой, и Людмилой Нечаевой, я достаточно хорошо, как мне тогда казалось, составила его психологический портрет. Такой человек не был способен на убийство. На предательство – да, на спонтанный, необдуманный поступок вроде побега – да, на кражу, когда деньги сами, как в случае с Германом Нечаевым, плывут тебе в руки, – тоже да, но только не на убийство женщин, с которыми был в близких отношениях.

Но женщин убили, и он, живший в шаге от них и наблюдавший их жизнь двадцать четыре часа в сутки, сбежал из времянки, получается, сразу после убийства! Причем не просто сбежал, а постарался представить все так, будто его там, в этой времянке, никогда и не было. У него, видать, было не много времени, чтобы замести свои следы. Он даже догадался рассыпать яблоки по полу времянки, чтобы никому и в голову не могло прийти, что там еще совсем недавно кто-то жил. Может, никто бы о нем и не догадался, если бы не пьянчужка Любка, которая обратила внимание на эти яблоки…

А кто вытер следы своих пальцев с шеи Надежды Карасевой полотенцем, смоченным водкой? Убийца? Или Гаранин, помогая убийце?

Что, если этот любовный треугольник превратился в четырехугольник? Что, если кто-то четвертый появился вдруг в доме Надежды или Валентины? Племянница Ирина? Она ближе всех была тетке (и единственная наследница Шинкаревой). Или Борис Карасев, бывший муж Надежды, заметивший свет в окне времянки или вообще застукавший свою бывшую жену в постели с Гараниным?

Да, жаль, что упустили Людмилу. Но, с другой стороны, она же не мышь, вернется домой, а потом снова будет искать встречи со своим любовником. И уж на этот раз они точно договорятся о встрече, все обдумают, обмозгуют.

Конечно, собираясь на встречу с Сережей Мирошкиным, я меньше всего ожидала увидеть в его кабинете посетителя. Обычно, позвав меня, он откладывал свои дела и поездки, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз. Все наши разговоры носили исключительно конфиденциальный характер; другими словами, у нас было множество тайн, которыми мы не собирались ни с кем делиться. И я была уверена, что, позвав меня к себе, он приготовил мне бомбу. Я сгорала от любопытства и была в предвкушении интересных новостей. Но неудачник Русаков вызвал во мне лишь чувство раздражения и досады. Пришел сказать, что Нечаеву упустили… Разве это новости? Ну да, информация, конечно. Хотя бы можно предположить, что Гаранин в городе, а это уже кое-что.

Но на самом деле бомбу Сереже привезла я. Она лежала в моей сумочке и только и ждала своего часа, чтобы разорваться.

Вежливо закончив разговор с Русаковым, мы с Сережей пожелали ему удачи, и, когда он наконец ушел и мы остались одни, я эту самую бомбу и достала.

– Что это? – спросил Мирошкин, разглядывая пластиковый пакет в форме шара, который я устроила между его пепельницей и бутылкой с пивом.

– Это бомба! – прошептала я.

– Какая еще бомба? Где ты ее нашла?

И тут я поняла, что не совсем готова рассказать даже Мирошкину о той дерзкой вылазке, которую мы с Глафирой предприняли этой ночью.

– Сережа, этой ночью мы побывали в квартире Гаранина, – сказала я, сама не веря в сказанное. – По сути, мы с Глашей совершили самое настоящее преступление, забравшись в чужой дом.

– Что ж, я не удивлен. – Сергей расплылся в улыбке, и я расценила ее как предвкушение хороших новостей. – И что же это за бомба?

– Вот, смотри! – и я не без удовольствия достала из пакета пыльный и разорванный футбольный мяч.

– Не понял… Что это?

– Понимаешь, я долго думала, куда Гаранин мог спрятать оставшиеся деньги. Ну, то есть часть он взял себе на расходы, он же не мог сбежать, не прихватив денег. Так вот, остальные деньги, как я предполагала, он должен был спрятать у себя дома.

– Так ведь весь дом перерыли.

– Значит, плохо рыли. Мы-то с Глашей нашли! Кучу денег! Одна часть была спрятана вот в этом мяче, который пылился на балконе, в картонной коробке с пустыми бутылками. Другая – в морозилке, в двух пакетах с пельменями!

– Ну, вы молодцы!

– Удивительно, как опытные специалисты не смогли их найти. Вроде бы все элементарно!

– Да уж, Лиза, ты не перестаешь меня удивлять. Вы с Глафирой – настоящие авантюристки. Ты мне скажи, как вы туда забрались, в его квартиру? Наверное, как пауки, по стене дома!

– Почти. Признаюсь, мне это дело представляется настолько любопытным, интересным, что я дошла до того, что пообещала Татьяне, соседке Гаранина, к которой мы вломились с Глафирой вчера вечером, естественно, без приглашения, что если она откроет мне его квартиру (а у нее были запасные ключи, как я и предполагала!), то я, в случае если Гаранин вернется, буду защищать его бесплатно в суде.