Мою печаль по поводу поломки «метлы» немного развеял Данилыч, пообещав, что у нас будет около суток пребывания на Шебеке, где можно будет отремонтировать аппарат в одной из многочисленных мастерских на окраине мегаполиса. Как я понял из краткого рассказа, поведанного мне перед прощанием Илоной, отучившейся в Колледже Права в Действии на Шебеке, что во внутренние части мегаполиса, захватившего практически всю поверхность суши на Шебеке, чужаков не пускают, оставляя им узкую полоску пригорода, да и то — без личного транспорта. Суши на Шебеке было весьма немного, так как весь этот мир представлял собой архипелаг островов в покрывающем всю планету океане. Такая себе Япония, но только без материков поблизости. Дефицит суши заставил Шебек стремиться вверх (сооружая умопомрачительные небоскребы самых разнообразных конструкций) и в море, поселяя людей на плавучих городах-платформах. Почему власти Шебека не пытаются расширить пределы города в другие миры — непонятно. Соседний, связанный Дорогой с Шебеком мир мог бы им в этом весьма пригодиться, но власти Шебека предпочитали использовать его как аграрную составляющую и сырьевую базу, куда высылали чем-то не угодивших установленному на Шебеке строю граждан. Как я понял, население островного Шебека строго придерживалось каких-то своих традиций, связанных с прошлым. Это прошлое довольно тщательно скрывалось, так как оно — насколько смогла разобраться Илона — было не совсем чистым и незамутненным. Кажется, был какой-то конфликт по завоеванию другого мира, и этот конфликт закончился совсем не победой блестяще на то время вооруженной армии Шебека. В общем, обычное дело для ущемленной гордости какой-то нации, что предпочитает чтить свои победы и скрывать поражения.

Я зевнул, потянулся и выглянул в окно каморки охранников, где пребывал как не умеющий водить автопоезд. Снаружи была абсолютная тьма, несмотря на то что скрывавшая окно снаружи металлическая штора была отведена в сторону, — ночи на Гее были безлунные, звезд на небе немного. Интересно, можно ли вычислить расположение планет, соединенных Дорогой, по видимым на небосклоне звездам? Наверное, можно. Если только эти миры были действительно планетами нашей Галактики — Млечного Пути, а не отражениями Земли в других измерениях или еще чем-то посложнее. Похоже, что люди, населяющие эти миры, не особо беспокоились по этому поводу, хотя, по словам Илоны и интересующегося этим вопросом Санька, у многих придорожных этносов сохранились легенды или даже какие-то исторические документы об исходе с Земли. Выходило так, что люди, разбросанные по многочисленным мирам Дороги, — это всего лишь переселенцы с Земли, на протяжении примерно двух тысяч лет осваивавшие и колонизирующие новые пространства. И никаких разумных ящериц, фантастических агрессивных пауков-полукиборгов или мудрых плазменных облаков мне не светило встретить. И, честно говоря, слава богу, так как ксенофобия человечества не знает границ, и люди умудряются ненавидеть друг друга не только за цвет кожи, но и за цвет глаз или — название народности, принадлежность к какому-то этносу, месту жительства в соседней деревне… И чем ограниченней становятся люди, тем проще им определиться с причиной ненависти: не из нашего района? — получи по морде, чужак!

Я еще раз зевнул, потянулся к кофеварке — нацедить стаканчик кофе. Я с удовольствием бы сейчас уснул, как давно дрыхнувшая на моей койке Маня, но Данилыч сообщил через интерком, что в ближайшие полчаса мы подъедем к Проезду и мне нужно быть бодрым и иметь трезвое мышление, каковое мне очень трудно было бы сохранить с сонном состоянии. Что ж, кофе — тоже неплохо.

Автопоезд медленно сбрасывал скорость, похоже, что мы действительно рядом с Проездом. Щелкнул интерком.

— Алеха, спишь?

— Нет, Данилыч, — кофе пью.

— Мы подходим, давай в кабину — здесь допьешь.

Автопоезд остановился. Я отодвинул в сторону роликовую дверь каморки и спустился в ароматную весеннюю ночь Геи. Пошел к кабине, по пути чуть не столкнувшись с идущим мне навстречу Сведом, подумал и, вернувшись в каморку, забрал сонную Маню от греха подальше: кто знает, может, спящий Свед окажется для гиверы искушением отхватить кусочек?

Так, с Маней на руках, я и полез в тускло освещенную кабину.

— Смотри-ка, — нарочито удивленно приветствовал меня Санек, — он вместо кофе зубастика своего притащил! Береги руль, Данилыч, а то с руками отгрызет!

— Ладно тебе, — пробурчал я, усаживаясь в кресло. — Смотри, меньше язык изо рта выставляй, не то лишишься в одночасье своей болтающей всякую чепуху лингвы.

Маня, изо всех сил делавшая вид, что спит, пока я ее нес, тут же спрыгнула с рук и пошла шастать по кабине, к неудовольствию испугавшегося Санька.

— Ты с рук бы ее не спускал, да и вообще лучше бы в каморке оставил.

— Так она там Сведа загрызть может, а здесь всего-навсего тебя, — заметил Данилыч, трогая «Сканию» с места. — Хотя такая балаболка… да, может отравиться животное.

— Спасибо, Данилыч, уважил! — вскинулся Санек. — А меня, оказывается, можно…

— Тихо! — шикнул на него Данилыч. — Что там, Алексей? Ты нормально себя чувствуешь?

— Проезд рядом… кажется… — неуверенно пробормотал я.

— То, что рядом, — мы давно знаем, — сказал Санек. — Вон, по карте…

— Не знаю, кажется, я его чувствую.

— Это нормально, — кивнул Данилыч. — Просто ты учишься. Разумеется, обнаруживать присутствие Проезда тебе рановато по стажу, но… может, ты какой-то дорожный вундеркинд?

— Так впереди никаких скал нет и спуска вниз тоже… — Я усиленно вглядывался в яркую полосу дальнего света впереди на Дороге. — Где же Проезду быть? Такая равнина… Огни какие-то только…

— Вон, видишь, — указал Данилыч, — что-то типа домов вдоль Дороги? Это торговые точки — прямое свидетельство того, что рядом Проезд. А Дороге вовсе не обязательно под землю нырять, чтобы в другой мир выйти. Если бы мы были без Проходимца, мы бы просто поехали дальше, миновав Проезд и даже не заподозрив этого. Так что будь внимателен, Леха, от твоего желания зависит наше попадание на Шебек!

— Ладно, — сказал я, наблюдая проносившиеся мимо длинные, расцвеченные огнями всех цветов радуги дома и крытые прилавки, — сбавь скорость только.

Как мне правильно поступать в этом случае — я не знал. Дело в том, что я помнил только один переход из мира в мир — в самом начале, когда мы попали на Псевдо-Гею вместо должного мира. Переход на нормальную Гею я совершил в беспамятстве или забыл напрочь. Сейчас же, когда трудно было определить хоть какую-то границу — пусть даже размытую! — начала Проезда, мне приходилось полагаться только на свои чувства.

Я закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на желании оказаться в другом месте, в мире, называемом Шебеком, пытаясь представить этот Переход, ощутить его как… ну, дверь, что ли. Кажется, это называется визуализацией — сосредоточение на воображаемых вещах или событиях, чтобы они стали материальными. Я не знаю, насколько я хороший визуализатор, но мне сейчас нужна была та самая уверенность в факте существования этого Проезда, или Прохода, между мирами, или — бог знает как его еще называть!