в этом ничего сложного нет. Видимо, СВете действительно очень плохо, потому что вижу её в таком состоянии второй раз за всё время нашей дружбы. Первый раз, когда муж изменил. И говорить сейчас о том, что мы с Меркуловым скоро поженимся и про ребёнка, мне кажется, будет большим свинством. Лучше потом как-нибудь. Я даже начинаю чувствовать себя виноватой за то, что уж слишком счастлива.

— Так. Света рассказывай. Почему он решил, что с отцом лучше жить? Опять поругались.

— Угу.

— Что на этот раз?

— Знаешь, Настя. Я ведь понимаю, что сама виновата. Как с цепи сорвалась, ору на него. А он-то и не всегда виноват. Просто Юра…

Опять замолкает.

— Изменил? — я пытаюсь ей помочь и говорю первое, что приходит в голову.

Она качает головой.

— Нет. Не изменил.

— Тогда чего ревёшь?

— Я влюбилась в него, — поднимает на меня глаза, полные слёз. — Я ведь думала, больше никогда никого не полюблю, а в Юру влюбилась.

— И всё равно ничего не понимаю. Он вроде тоже тебе знаки внимания оказывал.

— Нет. Я люблю его по-настоящему, а я ему просто нравлюсь. Ему удобно быть со мной.

— Ну. Не придумывай. Просто он ещё не признался сам себе.

— А ты знала, что у него уже взрослая дочь.

— Насколько взрослая?

— Ей девятнадцать.

— Ну ничего удивительного. У Меркулова, если помнишь тоже дочь взрослая. И ещё и к моему мужу в постель залезла.

Света кривит губы.

— Точно. Я и забыла.

— Так тебя только это не устраивает, что у него дочь? Ну так у тебя сын. Мне кажется, нет в этом ничего страшного.

— Есть Настя. Она меня не примет. Вернее, уже не приняла. Он познакомил нас. Она сказала, что я подстилка и послала Юру на три буквы и ушла из дома. А он мне теперь третий день уже не звонит. И как вот мне теперь быть?

— Господи, Света. Ну это такие мелочи. Я уверена, всё образуется. А ты сама не пробовала звонить?

— Нет. Он всегда сам звонит.

Глава 47

Почти час я пытаюсь уломать Свету позвонить и узнать как дела у Юры.

— Ты понимаешь, что ему тоже наверно хотелось бы видеть твою заинтересованность. А ты сидишь, страдаешь, бережёшь свою гордость вместо того, чтобы просто позвонить и поговорить.

— Нет. Ты не понимаешь. Я не могу. Это будет выглядеть как признание правоты его дочери.

— Знаешь, что я тебе скажу? Либо ты перестаёшь строить из себя оскорблённую гордость, либо не так уж ты его и любишь, — не выдерживаю я.

Атмосфера уныния начинает действовать и на меня. Тоже становится тоскливо, появились мысли о нас с Меркуловым, надолго ли мы и правильно ли я поступаю. Видимо, уныние — это заразно. Мне ужасно хочется сбежать отсюда и рвануть к Денису, в его объятия и уютный мир, где я чувствовала себя счастливой.

— Прости, Света. Мне надо бежать.

Она снова заливается слезами.

— Ну вот. Теперь ещё и ты от меня бежишь. Я ужасный человек.

Ох, как умело она манипулирует жалостью к себе. И будь я как раньше, то тут же бросилась её убеждать, что она очень хорошая и замечательная. Но сейчас я понимаю, что бывают такие моменты, когда ты должен побыть один, чтобы понять простую истину — ты сам творец своей жизни. И если сидеть бояться всего и жалеть себя, находиться в роли жертвы, то ты так ничего не достигнешь.

— Дело не в том, что ты плохая, просто я думаю, тебе самой надо понять, чего ты на самом деле хочешь. Всё, что я сейчас скажу тебе, ты всё равно не принимаешь, а ищешь кучу причин, почему ты не можешь. Лучше найди одну причину, почему тебе это надо, и ты поймёшь, что делать дальше.

СВета продолжает плакать, мне жалко её, но себя мне тоже надо поберечь. И может, я поступаю сейчас как эгоистка, но мне мой малыш и моя жизнь важнее. Я не мать Тереза.

Ухожу по-английски не прощаясь. Закрываю за собой входную дверь. Выхожу на улицу. Дышу полной грудью.

Раздаётся звонок, я шарю в сумочке в поисках телефона, но уже по мелодии понимаю, что это Денис.

— Да? — наконец выхватываю телефон.

— Ты где?

— На улице стою, только от Светы вышла.

— Я сейчас приеду, адрес напиши, — командует он.

Голос какой-то странный, то ли грустный, то ли злой. Не успеваю спросить, что случилось, он уже сбрасывает.

Скидываю ему номер и иду вдоль дома. Сидеть на лавочке в моём положении не лучший вариант.

Не успеваю положить телефон, как снова раздаётся звонок.

Вот так бывает, что неделю может никто не звонить, а в один день могут позвонить все. Видимо, у меня сегодня как раз такой день.

Номер скрыт, смотрю на экран телефона, решая брать или нет. Звонок прерывается и начинается снова. Странно, конечно, что номер скрыт. Решаю взять, если это мошенники, сразу сброшу.

— Алло.

— Настя, привет, — из трубки слышу голос бывшего.

— Привет, — отвечаю растерянно.

— Я хочу встретиться.

— Нет, Руслан. Между нами всё кончено, и всё означает всё. Совсем всё. Я не хочу видеть тебя.

— Настя, я безумно соскучился. Прошу, давай встретимся. Нам надо поговорить.

— Нет, не надо. Я уже сказала. У тебя есть новая женщина, есть сын. Всё о чём ты мечтал, исполнилось. Зачем ты звонишь я не понимаю.

— Пожалуйста, я был таким идиотом. Алина совсем не такая, как ты. Она мне никогда и не была нужна. Я просто хотел сына.

— Ну сын у тебя есть. Воспитывай его. Занимайся ребёнком. А я не вернусь.

— Да что ты заладила, “не вернусь”. Выслушать хотя бы можешь ты меня или нет? — я удивлённо замечаю, как голос Руслана полон отчаяния. Никогда не слышала, чтобы он когда-то так говорил.

— Хорошо, слушаю.

— Не по телефону. Я увидеть хочу тебя, прикоснуться, твой запах почувствовать. Я раньше не понимал, насколько ты мне дорога, а теперь дошло. Ты единственная, кого я любил и люблю.

Господи! Вот полгода назад я бы за такие слова руки бы ему целовала, а сейчас…сейчас мне просто жаль его. Жаль, как одинокого человека.

— Руслан, ты ведь сам сделал выбор. Не я подкладывала под тебя Алину. Не я заставляла за ней ухаживать и дарить цветы. Да, мне Денис всё рассказал. И это только одна девушка, про которую я знаю. А сколько их было ещё? Я думаю не одна и не две. Поэтому Руслан я могу сказать только одно