Он так сильно, так явно разозлился, что намеренно грубил, и лицо его сделалось жестким, и опасным стал взгляд прищуренных глаз.

— Нет, — спокойно ответила я.

— Вот и я нет! — повысил он раздраженно голос. — И я не понимаю, как можно отказываться от такого фантастического секса и такого совпадения в постели! Мы оба свободные люди, у нас нет партнеров, и мы не любовную интрижку на стороне завели, так какого хрена ты собираешься сбегать?

— У меня давно не было отношений с мужчиной, — стараясь сохранять ровный тон, пыталась объяснить я хотя бы ту часть правды, которую могла ему сказать. — Для меня все это сложно и непросто.

— И что тут такого сложного и непростого? Тем более, если давно не было секса, надо радоваться, что сейчас он есть, да еще такой! — он злился все больше и от возмущения говорил все громче и требовательней. — Как давно? Полгода, год?

— Больше трех лет! — сорвалась я, не удержавшись, и тоже ответила раздраженно.

— Это что, после смерти мужа ты не…? — он не закончил фразу и другим, более спокойным, но все еще напряженным тоном извинился: — Прости. Я не мог знать. Это как-то и предположить трудно при твоей внешности и сексуальности.

— Все это неважно, и зря я тебе сказала, — резко устала я от этого разговора. — Мне пора ехать.

За все время, пока мы одевались в прихожей, ждали лифта и спускались в гараж, Берестов не произнес больше ни слова. И только когда я села в машину и завела мотор, он постучал согнутым пальцем в боковое окно, чтобы я открыла, и, когда стекло опустилось, немного склонившись, чтобы видеть мое лицо, произнес очень холодно и отстраненно:

— Это несусветная глупость. Но, если передумаешь, звони.

И распрямился, и смотрел вслед моей уезжающей машине, засунув руки в карманы джинсов.

Это была точка. Четкая расстановка — сам он ни звонить, ни уговаривать, ни настаивать на продолжении не будет. Теперь это целиком и полностью только мое решение. Сколько может ждать мужчина? Три дня, неделю?

Я не позвоню.

Меня как магнитом тянуло к этому мужчине, как в бедовый омут, неотвратимо и безвозвратно! Если я себе это позволю, если разрешу своим чувствам возобладать надо мной, я пропаду! Для него это просто секс, он сам это четко и ясно объяснил, а для меня и реабилитация за прошлое, и возможность снова любить со всей душевной мощью, и снова почувствовать себя живой, настоящей, полноценной женщиной, наконец! Второй раз я не переживу разрыва с ним, это меня просто угробит как женщину, как личность!

И есть еще Максим! И я понятия не имею, как с этим быть!

Права ли я, скрывая от них обоих правду, и нужна ли кому-то эта правда? И не погребет ли она нас всех под собой, когда все откроется? В первую очередь я думаю о сыне, и только о нем всегда в первую очередь! Как он это переживет и воспримет? А если он узнает не от меня и что я намеренно все от него скрывала? Я не знаю!! Я не знаю, черт побери!!!

Господи, как все было хорошо и спокойно в моей жизни, пока не появился этот Берестов!!!

От переутомления морального, физического и душевного, приехав домой, я рухнула на кровать и проспала тяжелым, черным сном больше пятнадцати часов, пока вернувшийся из поездки Макс меня не разбудил.

— Мамулька, ты чего спишь? — удивился он, обнаружив мать родную в спальне, и забеспокоился: — Ты не заболела?

— Нет, — чувствуя себя совершенно разбитой, села я на кровати. — Просто устала очень за последнюю неделю, вот и заснула как убитая.

Мы пообедали, я без аппетита, еле ковыряясь в тарелке, Макс рубал во все щеки и рассказывал о поездке. А я смотрела на него, гладила по голове, улыбалась его веселым историям и думала, как же мне поступить. Как мне правильно поступить, чтобы не причинить ему ни малейшего вреда? Сказать про отца, познакомить их или лучше оставить все, как есть, и «не будить спящую собаку»?

О, Боже, Боже, надоумил бы!

Макс отправился за компьютер, а я, неприкаянно помаявшись, пощелкав каналами телевизора, послонявшись по квартире, попыталась поработать с документами, которых у меня всегда с собой было в достатке, и в итоге мне даже удалось сосредоточиться и что-то сделать.

Вся следующая рабочая неделя навалилась на меня делами сверх всякой меры, что спасало от лишних мучительных размышлений на тему господина Берестова и всего, что с ним связано. И только ночами меня обуревали воспоминания о том, как мы занимались любовью, и горячая волна окатывала снизу вверх, лишая сна и заставляя желать повторения.

Я старалась не думать о Берестове и о тех возникших проблемах, какими сопровождалось неожиданное его появление в моей жизни. Я так и не смогла ответить себе на вопрос: должна ли я говорить Максимке и Берестову об их родстве?

А однажды ночью, ворочаясь с боку на бок, маясь думами неуютными, в миллион первый раз обдумывая эту непростую дилемму, я вдруг вскочила как ошпаренная от пришедшей в голову мысли:

— Мама дорогая, мы же не предохранялись!!! — и я прихлопнула от ужаса рот двумя ладонями.

Я настолько привыкла, будучи замужем, принимать контрацептивные таблетки, что продолжала это делать и тогда, когда Роман Олегович заболел, и прекратила прием только после его смерти. И я жила в такой глубокой уверенности, что у меня не будет никакого секса, что совершенно об этом не думала и забыла. Я ни на полсекунды об этом не вспомнила!!!

А что, если?!

И, пребывая в близком к настоящей панике состоянии, рано утром я понеслась к знакомому гинекологу, которая, пожав плечами, пояснила мне реальность жизни:

— Милая, прошло всего несколько дней, чтобы что-то определенное можно было сказать, и, милая, прошло уже несколько дней для того, чтобы можно было что-то предпринимать. Хотя, разумеется, мы можем принять некоторые меры, но оно тебе надо — такой стресс для организма — если и повода-то нет. Жди своего цикла.

Вот и удосужилась, как большинство женщин, с паническим замиранием ждать начала своего цикла и гадать: пронесло или я залетела. Бедные женщины, как они это переносят? Я, например, плохо. Ругая себя за глупость и полную потерю разума.

Мне только этого и не хватало, чтобы жизнь уж наверняка не казалась медом!

А в пятницу утром, за завтраком, меня еще и Максим «порадовал»!

— Ма, мы сегодня уезжаем к Теме за город, — как бы между прочим сообщил сын.

Артем Калинин, он же Тема, это его друг и соратник во всех мальчишеских делах, проделках и неприятностях с первого класса. Нам даже пришлось сдружиться с его родителями, Алексеем и Наташей, потому что наши не в меру резвые и слишком умные мальчишки порой такие кренделя выдавали и такие проказы устраивали, что разгребать приходилось всем миром. Ничего такого уж страшного, и тем паче криминального, но детки наши умели что-нибудь такое придумать, отчебучить и натворить, будь здоров, особенно в детстве.