Сестра Джоан вскинула острый подбородок. Она и без того была высокого роста, а теперь стала казаться еще выше.

— В этом нет необходимости.

— Нет необходимости? — изумился брат Ричард. — Но почему?

— Я — новая настоятельница Дартфорда, — с гордостью объявила она.

Брат Ричард посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— А можно узнать, чьей властью? — спросил он наконец.

Тут за спиной у нас произошло какое-то движение. В нескольких футах сзади остановились три монахини и уставились на нас. Это были мои товарки-послушницы сестра Винифред и сестра Кристина, а между ними возвышалась мощная фигура сестры Агаты, начальницы послушниц. За ними столпились другие монахини, пытающиеся разглядеть нас.

— Эдмунд, неужели это ты? — дрожащим голосом, недоуменно моргая, проговорила сестра Винифред.

Брат Эдмунд шагнул к ней, на его лице загорелась добрая улыбка. Они были очень похожи.

— Да, дорогая сестренка, — сказал он.

Сестра Винифред неуверенно перевела взгляд с него на меня.

— И сестра Джоанна здесь? — выдохнула она. — А нам говорили, что она в Тауэре.

— Хватит болтать! — оборвала ее сестра Джоан. — Мы поговорим, когда выйдем из церкви. Сестра Агата, идемте с нами. — Она возвысила голос, чтобы ее слышали все монахини. — Прошу вас, сестры, все должны оставаться здесь. Вы, каждая в свою очередь, будете нести ночное бдение у тела. Утром усопшую обмоют и запеленают в саван. — Эти слова вызвали новый взрыв рыданий. Сестра Джоан, возвысив голос еще сильнее, прокричала: — Я скоро вернусь! А пока вы должны отдать дань уважения нашей возлюбленной настоятельнице! — Она смерила меня уничижительным взглядом и добавила: — Пусть даже она и не у всех пользовалась уважением.

Я увидела, что сестра Винифред, донельзя расстроенная и взволнованная, повернулась к своей подруге-послушнице. Сестра Кристина обняла ее и через плечо Винифред, которая была ниже ростом, бросила на меня сердитый, подозрительный взгляд.

Отирая слезы со щек, я последовала из часовни за сестрой Джоан и сестрой Агатой, братья замыкали шествие.

Через несколько мгновений мы оказались в зале капитула рядом с церковью. Сестра Агата, нервничая, зажгла свечи.

Первым заговорил брат Ричард.

— Мне необходимо знать, чьей властью вы заняли должность настоятельницы, — настойчиво повторил он. — Уж не епископа ли Рочестерского?

— Могу я узнать ваше имя? — прищурилась она.

— Брат Ричард.

— Так вот, брат Ричард, прежде всего позвольте заметить, что я вам никоим образом неподотчетна, — ровным голосом сказала она. — Но с другой стороны, не хочу ничего скрывать, поскольку все было совершено строго по уставу. Сегодня меня избрали на эту должность члены монастыря, и сделали они это, следуя определенной рекомендации. Но поступила она не от епископа Рочестерского, хотя мы, вероятно, подпадаем под его юрисдикцию. Вам, наверное, известно, что не обращались мы и к вашему патрону — епископу Винчестерскому. Мои полномочия проистекают непосредственно от второго человека в этом королевстве, от лорда — хранителя печати и вице-регента по духовным делам Томаса Кромвеля.

Брат Ричард отпрянул от нее, словно ему явился сам Сатана. Охрипшим голосом он, запинаясь, проговорил:

— Но… но… Кромвель хочет уничтожить монастыри.

На лице настоятельницы Джоан вспыхнул румянец.

— Пока монастыри стоят на этой земле, а мы все молимся, брат, чтобы расформирование их было приостановлено. В любом случае мы подчиняемся Кромвелю, ибо признали в свое время под присягой Акт о супрематии.

— Откуда ему стало известно, что Дартфорду требуется новая настоятельница? — спросил брат Ричард.

— Моя предшественница, настоятельница Элизабет, все лето болела. К сентябрю стало ясно, что ей уже не выздороветь. Я лично написала Кромвелю: поставила его в известность о ситуации и заодно упомянула о степени своей подготовленности к должности настоятельницы. На прошлой неделе он прислал письмо, в котором выразил свое одобрение. Можете сами прочесть его, если хотите.

Брат Ричард и брат Эдмунд озабоченно переглянулись. Я не была уверена, прилично ли хлопотать о назначении новой настоятельницы, пока еще жива старая, и не допустила ли сестра Джоан нарушения устава. Однако подозревала, что братья, скорее, встревожены непосредственным участием в этой истории Кромвеля.

— А теперь ближе к делу, — торопливо сказала сестра Джоан. — Епископ Гардинер организовал ваш перевод из Кембриджского братства в Дартфорд. У меня на этот счет возражений нет. Брат Ричард, я распоряжусь, чтобы все бухгалтерские книги были переданы вам завтра же. — Она кинула взгляд на его светловолосого спутника. — А вы, вероятно, брат Эдмунд? — (Он кивнул.) — Лазарету монастыря в Стэнхаме уже много лет требуется фармацевт, да и знания сестры Рейчел, которая заведует у нас в монастыре лазаретом, тоже далеки от совершенства. Если вы хоть вполовину настолько умелы, как пишет епископ Гардинер, то окупите все затраты по своему содержанию.

Брат Ричард поморщился. Это был не самый вежливый способ приветствовать новых членов обители. Однако на лице самого брата Эдмунда не отразилось никаких эмоций.

— Да, настоятельница, — только и ответил он.

— У меня сундук, который необходимо отнести в покои, отведенные братьям, и лошадь — для нее требуется место в конюшне, — сказал брат Ричард. — Мы приехали в повозке; этих лошадей следует накормить и напоить, прежде чем они отправятся назад. И возницу тоже нужно покормить.

Настоятельница Джоан пожала плечами:

— Этими делами занимается привратник.

— Ваш привратник продемонстрировал полную несостоятельность, когда мы приехали.

Она закатила глаза:

— Да, настоятельница Элизабет много лет потворствовала Джейкобу, а теперь от него практически нет никакой пользы. После похорон я первым делом уволю его и найму кого-нибудь помоложе.

От слов новой настоятельницы меня пробрала дрожь, но в глазах брата Ричарда я увидела огонек уважения с оттенком зависти.

— Теперь, что касается вас, сестра Джоанна Стаффорд. — (Внутри у меня все сжалось.) — Епископ Гардинер приказал мне принять вас назад в монастырь. Он сказал, что следствие против вас прекращено и вы не виновны ни в каких преступлениях. — Она помолчала, а потом продолжила: — Однако, на мой взгляд, вы очень даже виновны. Вы нарушили обет послушания и чести, пренебрегли священным правилом затвора. Вы стали причиной порицаний и подозрений в наш адрес — подумать только: дартфордская послушница ведет себя подобным образом! — в столь трудное для всех нас время. Епископ Гардинер пишет, что вы не подлежите никаким допросам в связи с вашим пребыванием в Тауэре, что это должно быть предано забвению. Но имейте в виду: моим доверием вы не будете пользоваться никогда. Вот смотрю я на вас сейчас и сомневаюсь, что вам вообще будет позволено принести полный обет и стать Христовой невестой.