Этель, прищурившись, посмотрела на меня и поинтересовалась:

— А когда монастырь закроют?

Даже ребятишки не верили, что у Дартфорда есть будущее. Это потрясло меня. Случалось, что за работой или за молитвой я забывала об угрозе, нависшей над монастырями. Мне, как никому другому, было известно, насколько велика опасность. Но, следуя проторенным путем послушниц и монахинь, моих предшественниц, которые несколько веков жили и умирали по правилам, учрежденным святым Бенедиктом, я не могла себе представить, что однажды все закончится. Однако сейчас я вдруг почувствовала, как мною овладевает паника. Бездушная армия Кромвеля наступала с каждым днем.

— Ешьте, мои хорошие, — сказала я детям. — Мне потом нужно отнести корзинку обратно.

Когда они закончили обедать, я по очереди обняла всех троих, чтобы смягчить горечь отказа. Этель была в моих руках как колючая веточка.

В монастыре стояла тишина. Каждый занимался тем, что было ему поручено. Почти все дела — от ухода за садом до выпечки хлеба, от пивоварения до изучения латыни — в Дартфорде выполняли от полудня до пяти часов. Все ждали, что теперь работы прибавится. Покойная настоятельница Элизабет содержала Дартфорд в образцовом порядке, но ее преемница, похоже, задалась целью сделать наш монастырь лучшим в Англии. Сестры, которые учительствовали, не освобождались от физического труда. По традиции местные девочки из хороших семей посещали днем занятия в нашем монастыре. Правда, теперь их осталось только восемь, то есть в три раза меньше, чем раньше.

В мои обязанности входила работа за ткацким станком. И я поспешила по южному коридору в гобеленную, расположенную рядом с монастырской библиотекой. Дверь в библиотеку оказалась приоткрытой. Помещение это тщательно оберегалось, потому что часть рукописей находилась в довольно ветхом состоянии. Здесь хранилась ценнейшая коллекция книг; читали их в смежной комнате. С самого первого дня пребывания в Дартфорде эта библиотека была для меня излюбленным местом отдохновения. Лишь немногие из английских женщин умели читать, в основном придворные дамы. Но даже для них чтение было нелегкой наукой: они осваивали ее, чтобы произвести впечатление в обществе. В монастырях обучали чтению с иной целью — чтить Христа. Но ведь образование было еще и путем к более полному пониманию духовного мира, к совершенствованию наших умов. Для меня чтение книг в Дартфордской библиотеке было великой радостью, настоящим чудом.

Открытая дверь насторожила меня: библиотека редко оставалась без присмотра. Я никогда не видела, чтобы в середине дня, когда все сестры заняты работой, дверь туда была не заперта.

Я заглянула внутрь — никого. Хотя на столе посреди комнаты горела свеча — вдали от книг, чтобы исключить опасность пожара. Видимо, кто-то зажег свечу, а потом вышел. Глубоко вздохнув, я решительно вошла внутрь.

За все это время я так ничего и не узнала о короне Этельстана, не раздобыла совершенно никаких сведений, которые могли бы оказаться полезными епископу Гардинеру. Когда за мной не приглядывали бдительные сестры — а такое случалось нечасто, — я внимательно изучала монастырь: не обнаружится ли какой подсказки. Мне представился случай осмотреть драгоценности, лежащие в большом нарядном сундуке за алтарем, но среди них не было ничего, напоминающего корону. Я заглядывала в каждую комнату в поисках чего-нибудь примечательного, не побывала только в покоях новой настоятельницы. Однако поиски мои так и не увенчались успехом, а между тем до даты, установленной епископом, — Дня всех усопших верных — оставалось меньше недели. Пока что я могла сообщить ему лишь о таинственном исчезновении письма, которое покойная настоятельница Элизабет написала своей преемнице. Разумеется, первым делом приходило на ум, что письмо было украдено. Но ведь в частные покои умирающей настоятельницы имели доступ только монахини, а мысль о том, что такой поступок могла совершить одна из дартфордских сестер, казалась мне настолько дикой, что я гнала ее прочь. Но с другой стороны, а куда оно могло деться?

Вероятность того, что я найду пропавший документ среди книг, была крайне мала. Но возможно, мне удастся узнать что-нибудь об основании и предыстории Дартфорда. Что именно? Да любые сведения, которые могли бы объяснить, почему король решил спрятать корону именно здесь. Надеюсь, тогда я сумею догадаться, где ее следует искать.

Я просматривала обложки книг. Большинство из них, конечно, были духовного содержания, как, например, «Зеркало Богородицы» или «Книга злонравия и добродетели». В монастыре имелись три особо ценных иллюминированных манускрипта, аккуратно переписанных монахами. Но основой основ коллекции были сочинения монахинь Доминиканского ордена: святой Екатериной Сиенской, святой Маргариты Венгерской и других.

Никаких книг об основании Дартфордского монастыря я не обнаружила.

И решила пролистать несколько трудов на общие темы. И снова ничего интересного: один был посвящен юридическим тонкостям заключения контрактов, другой — правлению первых Плантагенетов… А потом я увидела ее! Тонкую книжицу в темно-коричневом переплете под названием «От Каратака до Этельстана». Я потрясла головой, не в силах поверить, что на обложке и впрямь написано это имя.

Дрожащими руками я открыла книгу. Наскоро пролистав, поняла, что это сочинение повествует о ранней истории Англии. Еще в I веке от Рождества Христова кельтский правитель Каратак боролся с римским императором Клавдием, который завоевал наш остров. Далее рассказывалось о владычестве римлян, закате цезарей и их уходе из Англии, после чего описывались саксонское вторжение и борьба с датчанами-викингами. Книга показалась мне весьма незатейливой. Я пролистала ее до последней главы, посвященной королю Этельстану.

«После смерти Этельверда в 925 году наследовал ему Этельстан, его единокровный брат, хотя и рожденный наложницей. Многие королевства противостояли Этельстану. Не дремали и датчане. Они послали корабли, чтобы снова захватить Йорк, и организовали заговор, собираясь двинуться на юг. Они разорили множество деревень и повсюду, по своему обыкновению, творили ужасные жестокости. Не только датчане, но и скотты хотели захватить наши земли.

В первый год саксы не были довольны своим новым королем. Говорили, будто бы младший брат Этельстана, Эдвин, вместе со знатью строит против него коварные замыслы. Эдвин был схвачен, но поклялся перед священнослужителями в своей невиновности. Однако Этельстан не поверил брату: он посадил Эдвина в лодку без паруса, не дав ему ни еды, ни воды, и отправил в открытое море. Больше той лодки никто не видел».

Я содрогнулась, представив себе, что чувствовал молодой изгнанник. Одинокий, испуганный, он умирал в лодке от голода и жажды. Этот король Этельстан был на редкость жестоким. Я продолжила чтение:

«Этельстан впоследствии раскаялся в убийстве брата. Он был могущественным властителем, безжалостным к врагам, но во всем остальном — человеком богобоязненным и добродетельным. Каждый день он троекратно выслушивал мессу. Этельстан основал множество монастырей и во всем христианском мире был известен как собиратель святых мощей».

— Вы любите читать, сестра?