пока и впрямь надо как можно лучше окончить школу! Тем более, что в этой реальности у него были все шансы закончить школу гораздо лучше… В прошлом у него за десятый класс было четыре четверки — по истории, литературе, немецкому языку и черчению. К сожалению, немецкий за прошедшее время изрядно позабылся, но на ту же четверку все же вытянуть удавалось. История… В последней четверти у Михаила выходила пятерка, но итоговая — все равно четыре… В отличие от нее, по литературе все же удалось вытянуть обе четверти на «отлично» и с этой же оценкой закончить и год. Ну а черчение… После стольких лет работы конструктором получить по нему четверку было бы просто грех!

Последние дни перед Последним звонком и вовсе прошли в какой-то постоянной беготне и спешке… Последние контрольные, последние уроки, буквально замучившие вопросами одноклассники, последние выставления оценок и итоги года и всей школьной жизни в целом! Относительно спокойно было лишь на уроках… Получив еще в начале четверти достаточно оценок, теперь Михаил был практически не интересен никому из учителей. Сейчас они вовсю спрашивали тех, у кого оценок было мало или они были спорными — и надо было срочно наверстать это упущение… Но вот, наконец, и последний учебный день и классный час после уроков.

— Ну что хочу сказать, — глядя на лежащий перед ней на столе журнал, произнесла училка. — Хочу вас поздравить с окончанием десятого класса… Поработали в этой четверти неплохо. Неплохо, хотя некоторые из вас могли бы и лучше! Фамилии называть не стану — они и сами знают. Верно ведь?

С этими словами она отодвинула немного в сторону журнал и, нацепив очки, с суровым видом оглядела класс, порой немного задерживая на некоторых из учеников.

— Ленились ведь? — продолжила училка. — Ленились! Но в целом все же неплохо… Сегодня у нас последний учебный день, завтра последний звонок. Чтобы на линейку все пришли нормально, опрятно, как полагается советским школьникам! Ну а теперь к оценкам…

Пододвинув журнал поближе, историчка начала диктовать оценки по разным предметам за четверть и за год, а Михаил с одноклассниками проставляли их в дневниках. Потом, дружно выстроившись в очередь, ждали, пока училка распишется за них под столбцом. Но вот, наконец, и почти все закончено.

— Год вы закончили, но школу еще нет, — когда все расселись по партам, продолжила училка. — так что не забываем, что консультаций никто не отменял! Впереди еще экзамены, которые вы должны сдать на хорошую отметку! Так что завтра у вас выходной, а дальше чтобы как штык были!

— Понимаем, Ирина Анатольевна! — за всех ответила Анька. — Не подведем!

На том все и закончилось… Хотя нет, в этот день ведь тоже была консультация — по физике! Так что, добравшись до дома и быстро перекусив, Михаил вскоре отправился обратно. Хоть ничего нового он из этих уроков не вынесет — и, похоже, это понимала и сама физичка, — но раз надо, то надо. Можно, конечно, было попытаться с консультаций по физике, но лезть на рожон как-то не хотелось.

Так что на разбор очередного билета Михаил смотрел с откровенной скукой… ответы на имевшиеся вопросы он написал буквально минут за десять — на то, что надо было считать. Теоретические же вопросы… Там и писать было нечего, он и без «шпаргалки» все это знает. А потому просто сидел и от скуки глядел на Наталью Николаевну… С одной стороны, смотреть на еще молодую и симпатичную девушку-учителя было просто приятно. Не на столешницу же глядеть? А с другой — думал, может ли как-то сделать, чтобы их Алла Викторовна никогда не стала директором?

Нет, с одной стороны тут Василий Афанасич еще вполне себе бодрый и здоровый мужик, а не старенький больной дедок, каким он привык помнить его по последним годам учебы в прошлом мире. Так что, глядишь, и проживет гораздо дольше… Но ведь, как ни крути, старость не радость. Он может уйти на пенсию, может чем-то заболеть и умереть, могут тоже сказаться какие-нибудь последствия войны… Как ни крути, тут он тоже воевал — причем, прошел всю войну, тоже имел пару ранений и пусть и более легкую, но контузию. Про это Михаил уже успел вполне разузнать. И хоть ему и хотелось верить в лучше, но вдруг… И где гарантия, что и в этом мире директоров не станет эта же самовлюбленная и лицемерная баба? Вот только никаких реалистичных способов избежать такого Михаил пока так и не видел… Подставить ее, чтобы выкинули с работы? Но как? Нет, знал бы он способ — сделал бы. Самовлюбленным, старающимся всех загнать под каблук людям в системе образования не место! Достаточно взглянуть, что она из собственных детей вырастила… А уж школа в ее годы и вовсе превратилась в филиал казармы — из-за чего многие родители предпочитали отдавать детей в какую-нибудь другую. Стукачество, придирки по любому поводу, вызовы в школу родителей по самым пустяковым причинам, порой даже откровенная травля учеников со стороны одноклассников и даже учителей стали при ней совершенной нормой жизни. Кадры Алла Викторовна подобрала себе под стать — постепенно выжив или выпроводив на пенсию тех, с кем не сходилась во взглядах. Попутно же существенно ухудшилось и качество образования… И за то, во что превратилась его школа, Михаилу было откровенно обидно. Хорошо, что он этого все же тогда не застал. Чего не сказать о детях нескольких знакомых и родственников, от кого он всю эту историю и знал. Да таким, как эта будущая директорша, максимум полы драить или с метлой по улице гулять! Но никакой возможности он не видел…

К счастью, вскоре консультация все же закончилась — и, отвлекшись от мыслей, Михаил отправился домой. Вместе с ними как обычно шли Петька с Семкой, Тоха и увязавшаяся с ними же Танька. В отличие от них, девчонка шла куда-то к подруге, живущей через пару кварталов после дома Михаила. Как раз в паре домов от Петьки.

— Миш, а ты боишься экзаменов? — на полпути вдруг спросила у него девчонка.

— Экзаменов? — отвлекшись от своих мыслей о будущем, Михаил обратил внимание, что они прошли уже половину дороги от школы. — Неа… Чего их бояться?

Нет, в прошлой реальности он и впрямь боялся плохо сдать… Но сейчас предстоящие экзамены казались каким-то совсем уж мелким и незначительным событием в жизни. Уж сколько он всяких, зачастую гораздо более сложных, экзаменов посдавал! И ничего же… Что такое та же школьная математика по сравнению