Подозвав телохранителей, Хоизан проследовал к гравискифу, чтобы лететь в Мадину. По пути он в последний раз обернулся на людей, копошащихся на стартовой площадке. Для Безликого эти людишки ничем не отличались от валявшихся вокруг трупов.

Они лишь жертвы, часть огромной горы тел, по которой Хоизан взойдет туда, где его примут в ряды демонов.

С потолка камеры посыпалась пыль. Корте не знал, от чего трясется потолок – от снарядов, падающих во двор казармы Адептус Арбитрес, или от отдачи ответных залпов. Артиллерийская дуэль, превратившая базу арбитров в груды развалин, началась уже так давно, что ее отголоски, проникающие в подземелье, слились в непрерывный протяжный гул.

Корте взглянул на пристегнутого к столу окровавленного человека.

– Он опять теряет сознание. Вколите ему стимуляторы, – приказал помощник прокуратора.

– Хорошо. Но в следующий раз его сердце просто не выдержит, – предупредил врач.

– Колите! – рявкнул Корте. – Он еще не все сказал!

Пожав плечами, эскулап поколдовал над приборами и послал тщательно отмеренную дозу стимулятора в трубки, уходящие под кожу умирающего. Тело человека свело судорогой. Он выплюнул сгустки крови, которые врач машинально вытер салфеткой. Губы пленника зашевелились, и Корте наклонился над ним. Некоторые еретики в последний момент жизни раскусывали спрятанную во рту ампулу с ядом, пытаясь отравленным дыханием убить склонившихся к ним палачей. Но сейчас помощник прокуратора на этот счет не волновался. Во-первых, ротовую полость заключенного тщательно осмотрели, а во-вторых, с выбитыми зубами прятать ампулу ему было негде.

На столе лежал капитан сил самообороны Белатиса, командир отряда, охранявшего дворец принца-регента. Корте понимал, что творится сейчас в голове у предателя. Его арестовали во время последнего штурма. Атаку удалось отразить, и теперь умирающий еретик раскаивался в том, что предал Императора. Попавшие в сети Хаоса слабовольные глупцы часто только на смертном одре понимали, кому они на самом деле присягнули.

Сколько раз Корте выслушивал отчаянные мольбы о прощении, неубедительные оправдания и признания в страшных преступлениях, совершенных по приказу новых хозяев! Некоторое время помощник прокуратора терпеливо слушал хриплый шепот умирающего, а потом поднял руку, приказывая ему замолчать.

– Имя! Я хочу слышать имя того, кто велел тебе совершить все это!

Остекленев взглядом, еретик одними губами прошептал чье-то имя. Корте наклонился еще ближе и расслышал слово, от которого у него похолодело все внутри. Не может быть! Неужели тлетворное дыхание Хаоса так глубоко проникло в этот несчастный мир?! Неужели оно просочилось во дворец принца-регента?! В его тронный зал?!

Заглянув в глаза умирающего, Корте искал в них признаки продиктованной Хаосом лжи, но видел только отчаянное желание говорить правду. Последнюю правду после непрерывной череды обманов и предательств.

– Обвиняется в ереси. Приговаривается к великодушному отпущению грехов и быстрой смерти.

Достав пистолет, Корте выстрелил бывшему капитану в сердце. Именно такой легкой смерти хотел раскаявшийся еретик. Если бы арбитр не отпустил ему грехов, имперские палачи еще несколько дней терзали бы его тело, не давая ему умереть.

Помощник прокуратора кивнул одному из арбитров и покинул камеру. В подземных коридорах царила непривычная тишина. Вот уже несколько часов, как арестованные не колотили в толстые металлические двери. Согласно Уставу при возникновении угрозы захвата тюрьмы арбитры должны были умертвить узников ядовитым газом. Корте не был в восторге от этой бойни, но понимал, что часть заключенных непременно присоединится к освободившим их еретикам. А остальных хаоситы все равно расстреляют.

У дверей каземата к Корте подошел сержант:

– Радиограмма от прокуратора. Мы должны немедленно эвакуироваться. Он будет ждать нас на борту «Сурового Воздаяния».

– Он все еще на связи? – спросил Корте.

– Никак нет! Связь с дворцом принца-регента все время прерывается. Наверное, наши переговоры глушат проклятые еретики. А может, мешает пустотный щит. Под дождем он создает такие мощные статические помехи, что в эфире вообще ничего не слышно!

Корте нахмурился. Эвакуация шла вовсе не по намеченному плану.

Пилоты Адептус Арбитрес уже вывели из бункеров бронированные челноки и, торопясь взлететь, разогревали двигатели. Остатки арбитров – последние имперские военные на Белатисе – покинули свои позиции на стенах укреплений и бежали по грязи к трапам челноков. Противник усилил артиллерийский огонь. Один из снарядов угодил прямо в центр двора, и нескольких бойцов поглотил огненный шар взрыва.

В ответ заговорили орудия арбитров. Из-за стены базы послышался рев тысяч озверевших хаосопоклонников, предвкушавших скорую победу. Повылезав из укрытий в развалинах близлежащих домов, еретики бросились на штурм. Сервиторы, обслуживавшие автоматические пушки, заваливали толпу осколочными снарядами. Когда мятежники приблизились к стенам базы на достаточное расстояние, заговорили гранатометы. Еретики гибли сотнями, однако толпа все равно рвалась вперед.

Скоро хаоситы окажутся на минных полях и среди заминированных развалин базы. Потом заговорят огнеметы. Сервиторы продолжали отстреливаться, но орду еретиков было уже не остановить. Через несколько минут они захватят казармы.

А может, и раньше.

– Они подгоняют бульдозеры! – раздался в наушниках Корте голос пилота уже стартовавшего челнока. – Целая колонна движется с севера!

Корте выругался. Он прекрасно знал, что речь идет об огромных бульдозерах, угнанных с предприятий северного промышленного района. Любая из этих чудовищных машин с ходу вышибет ворота! Пора уносить ноги!

– Махан! Где Махан?! – заорал помощник прокуратора. Стоя у трапа последней машины, он считал по головам запрыгивающих в нее арбитров.

– Здесь! – эхом отозвался вокс.

Молодой офицер и его солдаты бежали через двор к челноку. Мины ложились вокруг них так кучно, будто еретики могли видеть цели. Махан и его боевой расчет оставались на посту до самого конца, настраивая сервиторов таким образом, чтобы те как можно дольше сдерживали натиск хаоситов. Добежав до челнока, артиллеристы взбежали по трапу и повалились на сиденья. Остальные арбитры уже пристегивали ремни. Корте в последний раз оглядел опустевшие казармы. Очередной снаряд, выпущенный мятежниками, снес автоматическую пушку. В стене образовалась внушительная брешь.

Вновь послышался торжествующий вой еретиков. Корте презрительно сплюнул в окровавленную грязь, повернулся и поднялся по трапу. Испуганный пилот начал взлетать, не дожидаясь, пока закроется люк.

Рев форсированных двигателей заглушил звуки стрельбы. Наконец челнок поднялся над базой и устремился вдогонку за остальными.