охватывает лёгкое волнение: что может быть лучше этого? Обвожу взглядом склон. Прохладный ветерок колышет васильки, отчего они кажутся едва заметной рябью на воде.

— Тогда давай поспешим? Мне не терпится всё увидеть!

Я убираю оставшиеся припасы, а потом сворачиваю покрывало, которое почему-то никак не хочет укладываться в рюкзак.

— Дай, я…

Крэм забирает у меня покрывало и ловко скатывает его валиком.

— Вот, теперь порядок! — он отряхивает руки, будто после долгой тяжёлой работы. — Ну, а теперь, принцесса Кара, я покажу тебе то, ради чего мы сюда шли!

***

— А разве нам не запрещено ходить сюда?

Деревья остались позади, и мы оказались на открытом пространстве. Вспоминаю наставления Магнуса — никогда не высовываться и не покидать спасительную гущу деревьев.

Так что лично я чувствую себя злостной нарушительницей, о чём и спешу сообщить своему спутнику.

— Не боись, нам нужно только добраться до скал, а в это время никто не летает, — с важным видом отвечает Крэм, — я изучил расписание самолётов вдоль и поперёк. — Он с завистью смотрит в небо, поправляя пилотку.

Что ж. Остаётся только поверить ему на слово.

Крэм ведёт меня вниз по склону, туда, где море ласкает волнами берег. Мы сами тоже словно плывём по морю — морю из васильков. Не удерживаюсь, и срываю один цветок, подношу к лицу и вдыхаю его аромат.

Сначала мне чудится, что цветок пахнет только травой, а потом улавливаю лёгкий сладковатый аромат с ноткой горечи.

Запах лета.

Стрекоз здесь как в городе — мух, они шныряют повсюду, врезаются в тебя, мельтешат перед глазами, будто миниатюрные самолёты, о которых так грезит Крэм.

Я еле поспеваю за ним. Этот паренёк всё делает быстро: говорит, ходит и даже думает, наверное, со скоростью света.

Наконец мы оказываемся почти у самой воды, предусмотрительно спрятавшись за покрытый илом каменный валун.

— Готова? Осталось совсем чуть-чуть.

— Ладно, — снова соглашаюсь, набирая полные сандалии песка. — Надеюсь, оно того действительно стоит!

— Никогда не сомневайся в Крэме, детка! — нараспев произносит мой маленький друг. — А вот и она…

Последнее слово звучит так нежно, почти любовно, точно Крэм говорит о ком-то живом и бесконечно дорогом ему. Уж не прячет ли он здесь свою подружку?

Мы как раз проходим между двух скал, и моим глазам предстаёт удивительное зрелище. Теперь понятно, почему Крэм говорил о ней с таким почтением.

Женщина, высеченная из огромной цельной скалы, взирает на меня своими каменными глазницами. Она полностью обнажена и держит над головой разорванные цепи, в её волосах будто ветер запутался, да так и застыл между каменных прядей. Тело статуи наполовину ушло в песок — на поверхности только туловище и голова, но и этого достаточно, чтобы почувствовать себя жалким червяком по сравнению с ней.

Кое-где поверхность потемнела и приобрела рытвины, словно следы от какой-то неизвестной болезни. Но несмотря на то, что время не пощадило её, скульптура до сих пор излучает величие и мощь… Хотела бы я увидеть её в прежние времена.

— С ума сойти…

— Ну, оно того стоило? — Крэм даже пританцовывает от удовольствия, глядя на мою реакцию.

— Да… Но кто она?

— Либерти, конечно!

Либерти. Свобода. Разорванные цепи. Да, пожалуй.

— Откуда она здесь?

— Крэм думает, она была здесь ещё до Кровавой войны. Или даже намного раньше.

Раньше. Скорее всего — да. И простоит ещё столько же. Свободу из камня не так просто сломить. С людьми не сравнится, хотя и среди нас находятся те, кто обладает каменной волей. Таковы, например, жители острова.

Быть может, такой стану и я?

— Как считаешь, однажды люди в городе вспомнят о ней? — спрашивает Крэм, любуясь каменным чудом.

Я задумываюсь. Конечно, было бы неплохо, чтобы все люди раз — и по мановению волшебной палочки вспомнили о свободе и своих правах.

— Регентство не позволит… — вздыхаю я. — Возьмёт за жабры.

— Ну да. Нам свободу подарил Либерти… — он с мечтательным видом смотрит в небо, поправляя пилотку. — А у них её отобрал Регент.

— Так и есть, Дружок…

— Эх, вот бы остаться тут до вечера… Но это у тебя выходной, а Крэм сегодня помогает на Ферме. Спасибо Дину, он разрешил прийти попозже. Так и сказал: хорошо, Крэм, но тогда вечером и я уйду пораньше!

При упоминании Дина щеки начинают пылать. Поспешно отворачиваюсь к статуе, чтобы Крэм ничего не заметил, но тот подтягивает лямки на рюкзаке, собираясь в обратный путь. Прежде чем уйти, бросаю прощальный взгляд на разорванные цепи в руках Либерти.

***

Оказалось, что Дин не просто так договаривался с Крэмом уйти вечером пораньше. Я как раз уютно устроилась на террасе с книжкой, когда он нерешительно подошёл и спросил, не хочу ли я потренироваться перед ужином.

— Я ведь обещал стать твоим персональным тренером, помнишь? — робко улыбаясь, Дин кивает в сторону деревьев, за которыми скрывается Тренажёрка.

От его застенчивой улыбки в сердце вспыхивает пожар, а кожа покрывается мурашками. Без колебаний откладываю книгу. Наверное, позови он меня на край света, пошла бы, не раздумывая.

— Так как прошла ваша прогулка с Крэмом?

— Ой, замечательно! Мы устроили пикник на опушке леса, а потом он показал мне ту древнюю статую…

— Впечатляет, правда? В детстве я тоже много бегал туда… Всё смотрел и смотрел на неё и представлял, что однажды она оживёт и поможет нам в борьбе с Регенством…

— Впечатляет не то слово! — подтверждаю я. — Она прекрасна… Крэм сказал, что ей много-много лет. А ты как думаешь?

Обогнув Ферму, мы уже подходим к Тренажёрке.

— Уверен, так и есть. В прошлом люди ценили свободу и не позволяли её топтать… — Дин тянет ржавую дверь на себя. — Входи…

Оказывается, мы не единственные, кто захотел потренироваться сегодня: на матах вовсю развлекаются Бублик с Фолком. С последнего градом льётся пот и, ничего не придумав лучше, он вдруг стягивает мокрую футболку и швыряет комком на скамейку.

На нас парни не смотрят, поглощённые поединком.

— Давай займёмся метанием ножей? — предлагает Дин, уводя меня в другой конец зала, к мишеням. — На следующем занятии Илва наверняка тебя не пощадит. Хочу, чтобы ты её удивила…

Кивнув, следую за ним, но напоследок оборачиваюсь и вижу, как Фолк, исхитрившись, перекидывает товарища через плечо и прижимает к мату.

— Любопытство не порок, а большое свинство! — подавая руку Буббе, недовольно фыркает он.

— Не обращай на него внимания! — советует Дин. — Ты же знаешь, какой он…

Кивнув, больше я в их сторону не смотрю, сосредоточившись на наставлениях своего тренера.

— Итак, что важно знать… Сначала нужно определиться, какой нож