Линтуксит и Хамруктит не зря провели предыдущий вечер: все необходимое было на складе отобрано и упаковано. Пока индейцы возились, прилаживая свою долю груза на спине, в тени крепостной стены возникло какое-то движение. На свет вышел Адам и обратился к Чингу:

— Чингу, я бы хотел поговорить с твоей женой. Ты не возражаешь?

Чингу подозрительно прищурился, но все же кивнул в знак согласия.

Адам подошел к Аманде и взял ее за руки. Она смотрела на его растроганное, красивое лицо и старалась набраться сил, чтобы выслушать все спокойно.

— Аманда, я не мог отпустить тебя, не попытавшись объясниться еще раз. Прошлой ночью я все обдумал и понял, что практически лишил тебя возможности выбирать. И ты, наверное, правильно поступила, не пожелав вернуться со мной, но… — Тут он запнулся, так как явно говорил это против желания. — Но ты, возможно, хотела бы вернуться к Роберту. Если это так, Аманда, и если ты согласна взять меня в провожатые, то я готов сделать все, чтобы доставить тебя к нему.

Аманда грустно улыбнулась — теперь-то она знала, чего стоило молодому человеку такое обещание, — и торопливо ответила:

— Нет, Адам, для меня нет возврата к прошлому. Я сама сожгла все мосты, Но если тебе нетрудно, Адам, умоляю тебя передать Роберту, что со мной все в порядке. Скажи ему: пусть постарается забыть про меня и найдет себе новую жену, если он еще не сделал этого до сих пор. Потому что я не вернусь никогда. — Она с отчаянием следила, как с каждым произнесенным ею словом мертвенная бледность заливает мучительно скривившееся лицо Адама. Она поспешила закончить: — Прощай, Адам!

Внезапно могучие руки схватили ее. Адам до боли прижал Аманду к груди, исступленно шепча ей в волосы:

— Аманда, пожалуйста, все, что угодно, только не это. Не уговаривай меня сдаться!

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она тихо, но твердо ответила:

— Это не зависит от тебя, Адам.

Медленно, неохотно его руки разжались, и, как только Аманда почувствовала, что снова стоит на земле, она приподнялась на цыпочки, легонько поцеловала его в губы и вернулась к Чингу.

Она ни разу не посмотрела в его сторону, пока Чингу прилаживал ей на спину тюк с багажом, и не оглянулась, когда заняла свое место в небольшой колонне, скорым шагом покинувшей территорию форта. Она не хотела, чтобы Адам увидел, как непрошеные слезы ручьями текут по бледному лицу.

Груз с припасами оказался тяжелым, и бедняжка начала горбиться и задыхаться еще до того, как крепость скрылась из глаз, но так ни разу и не пожаловалась. Однако Чингу едва дождался, пока их не будет видно из форта, а потом вышел из своего места в цепочке, заставил Аманду остановиться, а Хамруктит повелительным жестом приказал шагать вперед за остальными.

В два счета Чингу развязал лямки на ее тюке и взвалил его поверх собственного, чтобы она могла двигаться налегке.

— Нет, Чингу, я не согласна, чтобы ты тащил за двоих!

— Ты несешь моего ребенка, а это нелегкий груз, — серьезно возразил он. — Идем, не то отстанем от наших.

Но Аманда все еще колебалась, нерешительно поглядывая на его неподъемный груз, и тогда Чингу добавил тихим, проникновенным голосом, ласково глядя ей в лицо:

— Аманда, разве ты до сих пор не понимаешь, что я тоже чувствую твою боль, когда ты мучаешься от усталости? Когда ты задыхалась, мне тоже нечем было дышать. А когда я увижу, что ты шагаешь легко, я тоже полечу, как на крыльях, и не важно, тяжел ли мой груз. Ты будешь по-прежнему настаивать на том, чтобы самой нести свой тюк, и заставлять мучиться меня? Умоляю, Аманда, сжалься надо мной!

Розовые губы, которые он так любил целовать, раздвинула слабая улыбка, и Чингу едва не закричал от радости, когда она тихо призналась:

— Чингу, ты, как всегда, сумел облегчить груз не только у меня на спине, но и на сердце. — Она помолчала и добавила: — Ну что ж, а теперь пошли!

Весь остаток пути до деревни Аманда молчала. Измученная, хрупкая, она еле двигалась даже без багажа, снегоступы казались бесконечной пыткой. А стоило взгляду натолкнуться на сухощавую, сильную фигуру Чингу, согнувшегося под двойным грузом, и сердце щемило от стыда и вины.

А Чингу, отлично видевший и ее усталость, и душевные муки, каждый вечер на привале обнимал жену с большой нежностью и без конца шептал ей, как в самую первую их ночь:

— Аманда, жена моя, я люблю тебя!

Эти слова вытесняли из сознания плохие мысли и убаюкивали ее, погружая в облако сна.

Когда к исходу третьего дня путешественники увидели свою деревню, Аманда испытала настоящее облегчение. Ей казалось, что теперь, в вигваме, который она привыкла считать своим домом, будет легче заглушить воспоминания о грустных зеленых глазах и обиженном красивом лице, не дававшие ей покоя. Она искренне надеялась, что привычные хлопоты притупят беспощадную память, потому что была вынуждена признать: самой ей не под силу выбросить Адама из головы.

Внезапно Аманда ощутила на себе чей-то пронзительный взгляд, обернулась и увидела Чингу. Ее снова охватило чувство вины. Она попыталась отвернуться, но ласковая рука заставила ее поднять лицо. И ей пришлось прямо взглянуть на человека, который был ее мужем. Стыд и раскаяние придали ей душевных сил. И она поклялась себе никогда больше не причинять боли тому, кто дарил ей нежность и любовь. Она ласково сжала руку Чингу своей маленькой рукой и повела его домой.

Только глубоким вечером, когда уже весь багаж был распакован и разложен и Аманда хлопотала над нехитрым ужином, она вспомнила о том, что даже не поинтересовалась, что сказал генерал Монткальм на встрече с индейскими вождями. Почему их так поспешно вызывали в форт? Как только они вернулись, Чингу ушел на совет к сахему и до сих пор сидел там. Совет необычно затянулся — наверное, вожди спорят о чем-то. Но о чем? Аманда чувствовала, как с каждой минутой в душе нарастают смятение и тревога. Ее руки, месившие тесто для кукурузных лепешек, стали заметно дрожать.

Шорох у входа привлек ее внимание, и с огромным облегчением она увидела, что пришел Чингу. Он вошел и уселся рядом.

— Скажи мне, Чингу, что хотел передать генерал сахему? — спросила Аманда. Ей казалось, что от этого генерала не стоило ждать ничего хорошего для племени абнаки.

— Генерал настаивает на том, чтобы увеличить число разведчиков, охраняющих подступы к форту Карильон. Он чувствует, что враги готовят новую атаку, и просил нас прислать свои отряды на помощь солдатам, если начнется большой бой.

— Бой! — испуганно воскликнула Аманда. — Ты хочешь сказать, что будешь сражаться с британцами, моими соседями и друзьями, теми, кто трудился рука об руку с моим отцом, с Робертом?! Да что там — ты же можешь столкнуться с самим Робертом! — внезапно вскричала она, в ужасе округляя глаза. — И за кого ты прикажешь мне молиться, Чингу? Уж не хочешь ли ты, чтобы я молилась о спасении мужа, который отправился убивать моих друзей?