– Нет, наверное.

– Тогда ты мне поможешь выяснить, кто он?

– Может быть. – Я встала. – Мне надо позвонить. Этот фильм надо еще кое-кому показать. Он может помочь тебе лучше, чем я.

– Кто это?

Я покачала головой:

– Сначала узнаем, придет ли он.

Эдуард кивнул – это был даже не кивок, скорее глубокий поклон от шеи.

– Как скажешь.

Номер Ричарда я набрала наизусть и попала на автоответчик.

– Ричард, это я, Анита. Возьми трубку, если ты дома. Ричард, возьми трубку.

Трубку никто не взял.

– А, черт!

– Нет дома? – спросил Эдуард.

– У тебя есть телефон “Кафе лунатиков”?

– Есть.

– Дай мне.

Он медленно произнес номер, и я его набрала. К телефону подошла женщина, но не Райна, и я была этому рада.

– “Кафе лунатиков”, у телефона Полли, чем могу быть полезна.

– Мне нужно говорить с Ричардом.

– Извините, у нас нет официанта с таким именем.

– Послушайте, я была гостьей Маркуса этой ночью. Мне нужно говорить с Ричардом. Это срочно.

– Я не знаю. То есть они там все очень заняты в задней комнате.

– Послушайте, просто позовите Ричарда.

– Маркус не любит, когда его беспокоят.

– Слушайте, Полли, – так вас зовут? Я уже тринадцать часов на ногах. Если вы немедленно не позовете Ричарда, я приеду сама и оторву вам голову. Я ясно выражаюсь?

– Кто говорит? – Ее голос звучал чуть раздраженно, но без малейшей примеси страха.

– Анита Блейк.

– Ой! – сказала она. – Я немедленно позову Ричарда, Анита, немедленно.

В ее голосе теперь явственно слышался страх. Она поставила меня на ожидание. У составлявшего программу музыкальной заставки явно было нездоровое чувство юмора. “Луна и розы”, “Голубая луна”, “Лунная соната”. Все с луной. “Луна над Майами” доиграла до половины, когда телефон щелкнул и ожил.

– Анита, это я. Что случилось?

– Со мной – ничего, но мне надо, чтобы ты кое-что посмотрел.

– Ты можешь сказать, что именно?

– Не телефонный разговор, как эти ни банально.

– Это точно не повод, чтобы еще раз со мной увидеться? – поддразнил он меня.

– Ты можешь приехать или нет?

– Конечно. Слушай, что случилось? У тебя ужасный голос.

– Мне нужно, чтобы меня обняли, и еще мне нужно стереть из памяти последний час моей жизни. Первое ты сделаешь, когда приедешь, со вторым мне придется жить.

– Ты дома?

– Нет. – Я глянула на Эдуарда, прикрыв микрофон ладонью. – Можно назвать ему твой адрес?

Эдуард кивнул.

Я назвала Ричарду номер гостиницы и объяснила, как проехать.

– Приеду как можно быстрее. – Он помялся, потом спросил: – Что ты сказала Полли? Она чуть ли не в истерике.

– Она не хотела звать тебя к телефону.

– Ты ей угрожала, – сказал он.

– Ага.

– Это была пустая угроза?

– Почти наверное.

– Доминанты стаи не позволяют себе пустых угроз по отношению к подчиненным.

– Я не член стаи.

– После этой ночи ты – доминант. Тебя считают доминантным ликантропом – одиночкой.

– И что это значит?

– Это значит, что если ты обещаешь кому-то оторвать голову, тебе верят.

– Тогда прошу прощения.

– Не передо мной извиняйся, перед Пошли. Я приеду раньше, чем ты ее успокоишь.

– Ричард, не давай ей трубку!

– Вот что ждет человека, который любит стрелять. Тебя начинают бояться.

– Ричард...

В трубке раздались женские всхлипывания, и следующие пятнадцать минут мне пришлось уговаривать плачущую верволчицу, что я ничего ей плохого не сделаю. Странной становится моя жизнь – даже в моих глазах.

Ричард ошибся. Он не постучал в дверь, пока я успокаивала Полли по телефону. Она была так рада моему прощению, что мне даже стало неловко. Волны подчиненности изливались из телефона. Я, наконец, повесила трубку.

Эдуард смотрел на меня, скаля зубы, – он уже пересел в мягкое кресло.

– Это ты почти двадцать минут убеждала верволчицу, что не будешь ее трогать?

– Да.

Он рассмеялся широким и резким смехом. Улыбка исчезла, оставив на его лице что-то вроде дрожащего мерцания. Глаза его поблескивали чем-то более темным, чем юмор. О чем он думает, я точно не знала, но это не было приятно.

Он сполз в кресле вниз, положив затылок на спинку, сцепив руки на животе, скрестив ноги. Поза полнейшего комфорта.

– И как ты стала ужасом местных добропорядочных вервольфов?

– Наверное, они не привыкли, чтобы в них стреляли и убивали. Хотя бы не при первом знакомстве.

Его глаза засветились, как от мрачной шутки.

– Ты туда пришла и в первую же ночь кого-то убила? Черт побери, Анита, я там торчу уже три ночи, но до сих пор никого не убил.

– А давно ты в городе?

Он посмотрел на меня долгим взглядом:

– Вопрос из любопытства, или тебе нужно знать?

До меня дошло, что Эдуард вполне мог бы убрать восемь оборотней и не оставить следа. Если есть человек, который это может, то только Эдуард.

– Нужно знать.

– Завтра будет неделя. – Глаза его опустели, стали холодными и далекими, как у оборотней этой ночью. Стать хищником есть не один способ. – Конечно, тебе придется поверить мне на слово. Можешь проверить по регистрации в гостинице, но ведь я мог и менять гостиницы.

– А зачем тебе мне врать?

– Для собственного удовольствия, – ответил он.

– Тебе доставляет удовольствие не вранье.

– А что?

– Знать что-то, чего я не знаю.

Он слегка пожал плечами – это не очень легко сделать, полулежа в кресле, но у него это вышло грациозно.

– Очень эгоцентричное замечание с твоей стороны.

– А это не только со мной. Ты хранишь тайны ради самого процесса.

Тут он улыбнулся, медленно и лениво.

– Ты хорошо меня знаешь.

Я хотела было сказать, что мы друзья, но меня остановило выражение его глаз. Он смотрел на меня чуть слишком внимательно. Будто изучая, будто никогда меня раньше по-настоящему не видел.