— У меня работа такая.

— А что за работа? Лисса говорит, спецназ или что-то в этом роде.

Умно.

— Да, «в этом роде».

Она топнула ногой:

— А тебе не кажется, что это малость эгоистично, взять да нагрянуть вот так, когда приспичило, особенно если у нее только-только стали завязываться постоянные отношения?

— Стейси, я пытался не влезать, — мягко произнес он. — Честное слово, пытался.

Некоторое время она молча смотрела на него, а потом сказала:

— Я пока воздерживаюсь от суждения.

— Спасибо.

Он действительно был ей благодарен, поскольку понимал, что в столь сложной ситуации лучше иметь Стейси если не на своей стороне, то уж во всяком случае не в качестве противника.

— Так или иначе, нам нужно раздобыть тебе одежду.

— Это было бы кстати, — согласился он, понимая, что, если будет выглядеть «нормально», это несколько успокоит Лиссу.

Потратив секунду на то, чтобы убрать драгоценные книги в ящик стола, Эйдан прихватил ключи и наличность, а затем жестом предложил Стейси пройти с ним на парковку. Чувствовал он себя довольно беспомощно, а потому отвратительно, тем более что никогда прежде в подобном положении не оказывался и оно было явно не по нему. Ему требовалось уладить дела с Лиссой и заняться как следует древними текстами. Между тем прошло уже полдня. Близится вечер, а там и сон, состояние, в котором Лисса будет особенно уязвимой.

Время, которое он привык иметь в своем распоряжении в неограниченном количестве, буквально утекало сквозь пальцы.

* * *

— Для того, кого только что произвели в капитаны Избранных Воителей, ты ужасающе спокоен.

Коннор покосился на разлегшуюся на постели соблазнительную Стражницу. Вид разгоряченной недавним сексом очаровательной Морганы побуждал его бросить полировать клинок и овладеть ею снова.

— Капитан у нас Кросс.

— Он ушел. — Моргана надула губки.

— Он найдет путь обратно. И я об этом позабочусь. — (Эйдан был прирожденным воином и просто не мог жить без меча в руке.) — Можешь представить его водителем мини-фургона?

— Нет. — Рассмеявшись, она перекатилась и чувственно потянулась, выставляя напоказ свое тело. — Но и представить его столь привязанным к одной женщине мне тоже трудно.

Фыркнув, Коннор вернулся к занимавшей его проблеме:

— Это временное помешательство. Старейшие сами чересчур его напрягли. Сначала дважды послали к Спящей. А потом отправили к Вратам.

— Там действительно так ужасно, как говорят?

— Хуже. Так что поверь мне, у него просто не все в порядке с головой. Ну, найдет он свою Спящую, ну, будут они первое время трахаться, словно кролики, а потом натрахаются досыта, и он вернется к своему делу.

— А как ты думаешь, она правда Ключ?

Коннор помедлил.

— Не знаю. Но ты попробуешь это выяснить.

— Что? — Моргана даже присела на кровати.

— Я посмотрел список. Сегодня команду поведет Филип Уэджер.

Эта команда собиралась совершить вторую попытку прорваться в сон Спящей Эйдана. Коннор теперь всячески корил себя за то, что в свое время поменялся с Эйданом снами, жалел, что пустил к ней друга и не проверил ее сам. Он просто представить себе не мог женщину, из-за которой можно было бы расстаться с холостяцкой жизнью.

— Филип на меня злится. Он ничего мне не скажет. — Она отбросила назад черные волосы. — Да и мне не больно-то охота с ним разговаривать.

— Ничего, поговоришь, — ухмыльнулся Коннор. — Тебе же интересно узнать про эту Спящую. Тебя ведь всегда тянуло к Кроссу.

— Меня и к тебе тянуло.

Его ухмылка сделалась еще шире.

— Ко мне тебя и сейчас тянет.

Ему едва хватило времени на то, чтобы выпустить меч и поймать в воздухе запущенную в него Морганой подушку.

Он направился к кровати, заметив, как посматривает она на его быстро твердевший член.

— О нет, — проворчала она. — Узнаю этот взгляд. Ты чего-то хочешь. Но к несчастью для тебя, я превосходно чувствую себя после тех оргазмов, которые уже испытала, так что, скорее всего, не соглашусь.

— А я помогу тебе почувствовать себя еще лучше, — заявил он, поставив одно колено на кровать и нависая над ней.

Ее улыбка увяла.

— Серьезно, Коннор, ты просишь слишком многого. Старейшие накажут меня, если я буду лезть в их дела.

— Я не дам тебя в обиду.

— Никто не может быть защищен от Старейших.

— Испытай меня.

Увидев ее упрямо выставленную челюсть, Коннор, мысленно выругавшись, сменил тактику.

— Да я просто хотел, чтобы ты поговорила с Уэджером, — принялся он умасливать ее. — Узнала, какие у них приказы. Какие методы он использует. С каким сопротивлением сталкивается.

— И чем, скажи на милость, я объясню свое желание все это узнать?

Вместо ответа, он стал осыпать ее похотливыми поцелуями, за которыми надеялся скрыть свое отчаяние.

— Поверь мне, Моргана, ты не пожалеешь.

— Тебе придется немало постараться.

Когда он коснулся грудью ее груди, она резко втянула воздух, помедлила и заключила его в объятия.

— У меня найдется чем тебя порадовать.

Пристроив бедра, он умело ввел член в ее тесное влажное влагалище и тут же вывел.

— Это тебе задаток.

Она негромко зарычала, и сердце его забилось чаще, отчасти от возбуждения, отчасти от беспокойства.

— Ты шантажист, — посетовала она.

Так оно и было, но Коннор сделал бы что угодно, лишь бы помочь Эйдану. Он просто не мог бросить своего командира и лучшего друга на произвол судьбы во внешнем мире.

* * *

Стоунхендж.

Когда Эйдан водил пальцем по строкам недавно расшифрованного текста из украшенной драгоценными камнями книги, на него нахлынули воспоминания. Ему как-то довелось побывать в Стоунхендже. То была фантазия его Спящей — безумный секс под звездами посреди каменного круга. Тогда это сооружение было целым и не носило разрушительных следов времени.

Теперь та женщина и все, что он с ней проделывал, казались отдаленными, смутными и ничего не значащими воспоминаниями. Впрочем, с того момента, как он впервые скользнул в сознание Лиссы, все связанное с другими женщинами потеряло для него какое-либо значение и почти исчезло из памяти. Он никогда не думал, что подобная амнезия вообще возможна, и предполагал, что переход из Сумерек каким-то образом повлиял на его мозг. Однако все остальные вехи его бессмертного существования в памяти уцелели: расплывчатыми воспоминания становились лишь тогда, когда дело касалось его сексуального прошлого и когда дело не касалось Лиссы. Любая мысль о ней горячила его кровь и ускоряла сердцебиение.