— Сейчас, только поставлю еще одну за картиной.

Пейзаж висел еще со времен Семёна. Эту картину от любил особенно. «Дождь в Санкт-Петербурге» (см.автора, выдумка автора). Он говорил, что картина досталась от дорогого ему человека.

Подошел поближе к картинке. Снизу стояла мелкая подпись - А. Мельникова. Вытащил один жучок из кармана и когда собирался установить сзади, что-то упало на пол. Мы с Германом переглянулись.

— Что это? — друг подошел ко мне и поднял конверт. — Завещание? — прочитал и нахмурился. Я сомневался, настоящее или это рук дело Лаврентия.

— Дай сюда.

Конверт снаружи был потертым, и немного собрал пыль. Кривой почерк. Я легко узнаю почерк отца Яны. Мы с Семёном даже шутили, что мы потерянные родственники, потому что наши почерки были похожи. И уже не сомневался, что это настоящее завещание.

— Идем, нам ловить здесь нечего.

Уже в машине, пока Герман пыхтел и бубнил о том, как он устал и что, вообще не стоило ему садиться за руль, я прочитал завещание. И узнал, что уже как два года Яна вступила в законное наследство. То есть должна была. И теперь понимаю, почему Лаврентий так и не избавился от неё. Даже в подлинном завещании был пункт, что, если Яна умрет до своего совершеннолетия, все наследство, её деньги перейдут в фонд для детей. И от того еще больше бесился. Понимал же, что если бы я не появился вовремя, то Лаврентий если и не убил бы её, то точно навредил бы. Может, сделал бы из неё больную, отправив в психбольницу, или выдал замуж за одного из своих компаньонов. Например, Капитона.

— Что там? Что там написал старик?

Я быстро убрал завещание в карман, пока не придумал, как поступить с открывшей правдой. Одно было ясно: это будет удар для Яны. Она будет страдать.

— Ты найди мне Авдонина. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы избавимся от Лаврентия.

— Что говорит Ястребов? — спросил он.

— Дело уже заведено, нужно теперь не облажаться.

Когда я вошел в квартиру, услышал странные звуки из ванной. В гостиной, как и в нашей спальне, горел свет. Яна находилась в ванной комнате. На постели заметил капли крови. Когда Яна вышла из ванной, я подошел к ней.

— Яна? — убрал волосы с лица, прикоснулся ладонью к ее щеке. — С тобой все хорошо? Где-то болит? Откуда кровь?

Яна смутилась. Щеки её покраснели. После её лицо скривилось, и она схватилась за живот.

— Давай я уберу грязные простыни и постелю чистые, — она попыталась отстраниться, но я не дал.

— Давай я?

— Нет-нет, — она покрутила головой, и выбравшись, начала снимать простынь с постели.

Вскоре я узнал, что у Яны болит живот из-за менструации. Я немного успокоился. Но не мог спокойно смотреть на то, как она корчится от боли. Каждые десять минут отлучается в ванную, торчит там еще двадцать минут.

— Может, я помогу чем-то? — Мне очень хотелось облегчить её боль.

— Да, сможешь, — улыбнулась уголками губ.

— Да?

— Если заделаешь мне ребенка, — я замер. А Яна засмеялась. — Да шучу я. Выдохни. А то у тебя такое лицо, будто я просила тебя убить себя, — Яна поглаживала свой живот, изредка морщилась. — Можешь приготовить мне чай с имбирём или с ромашкой? Можно даже с мятой.

Пока Яна пила ромашковый чай, набрал горячую воду в ванну.

— Успел прочитать в Интернете, пока ты пила чай, — сказал, когда Яна повернулась ко мне. — Пока ты примешь ванну, я приготовлю горячую грелку.

Я делал строго по инструкции, что успел прочитать в Интернете. И когда Яна вышла из душа, положила на нижнюю часть живота грелку. А также выпила обезволивающую. Уже через полтора часа Яна почувствовала себя лучше, когда я вернулся, и заснула на моей груди. Она даже собиралась уснуть в другой комнате, но я не позволил. Не хотел пропустить, если ей снова станет плохо или ей что-то понадобится.

В этот момент я снова убедился, сколько ей приходится терпеть. И пусть она сильная, но я эгоистично хотел, чтобы она была слабой. Хотя бы передо мной, чтобы позволила мне её защищать. Оберегать. Но даже здесь она не хотела быть слабой.

Моя хрупкая, сильная, маленькая женщина.

Но как она примет правду, когда узнает обо всем?

Яна

Как только закончились пары, Женя ушла, не дождавшись меня. А я хотела с ней посоветоваться. Что-то в последнее время она ведет себя странно. То пропадает, на звонки не отвечает, игнорирует, то появляется, но ведет себя зажато, и наш разговор то и дело заканчивает вопросами про Андрея. Где он, что делает, а почему я не знаю о нем, о его работе. Это уже немного раздражало. Я не узнавала свою подругу.

И вот сейчас тоже осталась, смотря ей вслед. Что-то совсем не нравится мне все это. Ох, как не нравится.

Я уже вышла из университета, когда получила сообщение с неизвестного номера. Без задней мысли, даже не подозревая, что там может находиться то, что разрушит мой хрупкий мир. Наш мирок с Андреем.

«Хочешь узнать, чем занимается твой муж?» — я нахмурилась, а следом незнакомец отправил фото. Открыв его, чуть не выронила телефон из ослабевших пальцев. На фото Андрей сидел в клубе, а на его коленях примостилась какая-то брюнетка и целовала его. У меня весь мир остановился. Сердце начало бешено колотиться в груди. Я начала хватать воздух ртом, не зная, что делать. Я не хотела верить, но фото…

Слёзы градом покатились из глаз, оставляя мокрые дорожки после себя. Я так и стояла истуканом, а студенты рядом проходили, жизнь продолжалась, а мне казалось, что мой мир рушится. Медленно, высасывая у меня все силы. Голова закружилась, и здание начало вращаться перед глазами. Я не помню, как остановила такси, как назвала адрес, но очнулась, когда оказалась в квартире. В нашей квартире. А здесь было тихо. Андрей еще не пришел.

“Что-то он приходит поздно”, — запоздало пришла мысль. Влетела в спальню, и начала переодеваться. Я пока не решила, что буду с этим делать. И расскажу ли ему, что знаю о его измене.

Плюхнувшись на кровать, горько усмехнулась. Измена? А измена точно была? Я вспомнила, как он заботился обо мне, когда недавно у меня болел живот из-за месячных. Как он был заботлив. Тогда как объяснить то, что увидела?

Может, все не так, как я напридумывала себе? Что если кто-то хочет его подставить передо мной? Например, мой дядя или его человек, Капитон. Я вспомнила, как Капитон обещал превратить мою жизнь в ад.

— Где дядя? Позови мне его! — потребовала, когда на балконе появился Капитон, а не Лаврентий. И тогда я сразу заподозрила что-то неладное. Видимо, прислуга не донесла ему, что я тут его жду. А вот амбалу — да. Поэтому я была зла как черт. Поэтому повышала голос, чтобы меня услышали. Но я забыла, что в этом доме всем наплевать на меня. Даже если меня тут будут убивать, никто не придет на помощь. — Что ты тут стоишь? Позови мне своего хозяина!