Виктор взял кредитку и вдруг понял, что лежит он в кровати совершенно раздетый. На лице появился испуг.

– А кто меня раздел?

– Мы с Ольгой. Не класть же тебя одетым в чистую постель. Да еще и грязным. Видно, где-то тебя не удержали. Ну да Оля постирала все и высушила. Ты, когда очухаешься, домой, в Киев?

– Нет, сначала надо пингвина найти, он тут, в Москве. Теперь, может, и денег хватит, – Виктор посмотрел на кредитную карточку, – чтобы выкупить его.

– Если не хватит – позвони! Правда, мы еще не прощаемся!

Марина вышла из комнаты и вернулась с бутылкой коньяка. Налила себе и Виктору. В это время в той, другой, комнате погас свет и стало удивительно темно.

– Который час? – вдруг спросил он.

– Пол-одиннадцатого.

На следующее утро Виктор проснулся от жары. И от того, что его гладили чьи-то руки. Тело подчинялось ему полностью. Он открыл глаза и увидел напротив на подушке Марину, лежавшую с закрытыми глазами. Но ее рука продолжала гладить его плечо, потом опустилась ниже. Замерла на бедре, снова опустилась ниже, и пальцы игриво коснулись его уставшего члена.

Виктор явно ощутил сильную усталость в паху. Попытался вспомнить прошедшую ночь, но и ее словно вырезало из памяти. Только без всяких уколов. Никакого сравнения с той первой ночью, с «небесным» ковром под теплыми ветрами вентиляторов.

– Оля! – не открывая глаз, негромко крикнула Марина.

Дверь открылась, и в комнату заглянула служанка.

– Сделай кофе и сходи за свежими булочками!

Виктору стало стыдно. Он поймал на себе взгляд Ольги, взгляд скользящий и совершенно безразличный. Захотелось спрятаться с головой под одеяло, но служанка уже исчезла.

А Марина сначала уселась на кровати, спустив ноги на пол. Подняла руки вверх, потянулась. Поднялась совершенно голая. Подошла к окну и снова потянулась.

Виктор смотрел на нее, на ее немного атлетическую спину, на широковатые бедра. Снова подумал: «Ширококостная». И слово это прозвучало в его мыслях словно с сожалением или сочувствием, словно была эта ширококостность страшным недостатком, превращавшим жизнь женщины в трагедию.

Марина вернулась к кровати. Смотрела на него, на плечи, выглядывавшие из-под одеяла, на лицо, в его глаза.

– Знаешь, – сказала, – из тебя можно было бы сделать нормального… Чтоб фитнесом занялся, на массажи походил… В отличие от моего мужа, ты – неокончательный импотент. Но и не солдат…

Она сняла со спинки стула бордовый халат, накинула на плечи.

– Поднимайся, пора кофе пить, – сказала, уже выходя из комнатки.

Виктор увидел свою одежду, сложенную на спинке другого стула, стоявшего в углу. Оделся. Вышел и увидел в огромной гостиной Марину, сидевшую в кресле за журнальным столиком и уже касающуюся накрашенными губками краешка кофейной чашки, над которой поднимается пар.

– Может, – улыбнулась она, – тебе еще разок на будущее погадать?

– Не надо, – отказался Виктор.

Прощание с Мариной было почти трогательным. Она поцеловала Виктора в губы, потом в щеку. Задержала на нем взгляд своих черных раскосых глаз.

– Будешь в Москве – обязательно позвони! – сказала и затянула поясок своего бордового халата потуже. Только после этого дверь закрылась.

Виктор, спускаясь в лифте, ощущал себя космонавтом, возвращающимся на родную Землю. Было еще одно ощущение – собственной подопытности, словно на нем что-то испытывали: лекарство ли, гипноз, новые способы допросов и дознаний. Это уже было не важно, что испытывали. Важен был осадок в душе. Осадок чего-то не до конца понятого, осознанного. Осадок сожаления от того, что его использовали для каких-то целей. При этом очевидное его использование раскосоглазой кореяночкой Мариной и в качестве лжекурьера, и в ином, физическом, качестве никаких негативных ощущений не оставило. Все его внутреннее внимание, вся осадочность его состояния уходила к зудящей, но уже зажившей дырочке от укола во внутреннем локтевом сгибе правой руки. Через эту дырочку в него что-то впрыснули и что-то другое вытянули. Словно само его сознание или даже подсознание подверглось какому-то несанкционированному взлому и он до сих пор не мог понять, что в результате пропало. И еще осталось неприятное ощущение в левой туфле, побывавшей игрушкой в пасти у питбуля Босика. Что-то давило там, царапало при ходьбе даже через носок.

Двери лифта медленно разъехались в стороны, и Виктор, автоматически кивнув охраннику-консьержу, вышел на улицу.

По асфальтовой реке Кутузовского проспекта в обе стороны плыли тесные потоки машин. Виктор посмотрел на часы – половина двенадцатого. Скоро и обедать пора.

Мысли о еде немедленно высветили в памяти ресторан «Пекин», в котором можно найти знакомого Сергея Павловича – Бима. Найти и попросить о помощи. Самому ему этого банкира не найти, а даже если и найдет – охрана все равно его, Виктора, к этому банкиру и близко не подпустит. Тут нужны рекомендации, и рекомендации людей типа Сергея Павловича. Теперь это Виктору было очевидно.

На площади Маяковского напротив Филармонии Виктор разменял сотку долларов и, снова перейдя под Тверской на другую сторону, отправился к ресторану «Пекин».

Огромный зал ресторана был заполнен почти полностью, и большую часть посетителей составляли так называемые лица кавказской национальности.

Виктор повесил куртку на спинку стула, присел за столик и оглянулся по сторонам в поисках официанта. Подумал, что при таком просторе и количестве клиентов ждать придется долго. Но ошибся.

Парень восточной наружности принес ему меню, но тут же добавил, что легче и быстрее заказать бизнес-ланч и стоит это дешевле, чем «а-ля карт».

Виктор легко согласился, даже не спросив, из чего, собственно, этот бизнес-ланч состоит. Не спросил он просто от спешки и от внутреннего доверия к самой Москве. Москва сама знает, что лучше. Москва плохого не посоветует. Будь тот парень восточной наружности в курсе мыслей Виктора, точно бы загордился, и вправду посчитав себя воплощением Москвы.

Суп в пиалке оказался кисло-сладким. С ним Виктор покончил быстро, посплевывав недоразжеванные тросточки бамбуковых побегов обратно в пиалку. Потом съел рис со «свининой по-сечуански». Глотнул зеленого чая и понял, что голод свой уже утолил. Теперь мысленный процесс замедлился и стал основательнее. И тут он вспомнил о Биме. Подозвал официанта. Попросил наклонить голову, чтобы обедавшей за соседним столиком братве нельзя было услышать его слов. И спросил негромко:

– Где можно найти Бима?

Официант отреагировал на вопрос более чем спокойно.

– Сейчас подойдет, – сказал он. – Еще чего-нибудь желаете?

Больше Виктор ничего не желал.