— Я люблю тебя.

— Ох, что же ты творишь, — она всхлипывает и утыкается лбом в мою грудь, а я глажу ее волосы и дрожащие плечи, не понимая, хорошо это или плохо, что она так отреагировала.

— Ты не веришь мне?

— Кажется, верю, — шепчет она в ответ.

И не успевает продолжить, потому что мой телефон разрывается от звонка. Я не хочу брать трубку, но оставил его на зарядке далеко от кровати, и чертов звук может разбудить Аленку, так что я бегу скорее выключить его, но… черт, не могу. Влад, моя правая рука, звонит только в очень экстренных случаях. Особенно ночью.

Я, кажется, и голоса-то его никогда не слышал через телефон, Влад пишет только сообщения.

— Да? — я надеюсь, что это просто его дочка разыгралась и случайно позвонила, так же бывает?

Только не в три часа ночи.

Сердце гулко стучит, я предвкушаю полную задницу.

— Открывай рабочие чаты, — коротко сообщает он. — И заодно на акции смотри. Тебе не понравится.

Я возвращаюсь к кровати, по пути хватаю ноутбук и планшет. Со всем этим арсеналом падаю рядом с перепуганной Алисой и только открываю компьютер, Аленка начинает пищать — видимо, звонок разбудил.

— Я быстро, — шепчет Алиса, срываясь с места.

Почему-то без нее становится не по себе.

А чаты и правда разрываются. СММщики спать еще не ложились, Маруся, отвечающая за соцсети, истерит благим матом на Виталю, занимающегося репутацией, и требует срочно что-то там удалять. Виталя шлет голосовые одно за другим, а я включаю расшифровку и пытаюсь понять за кучей междометий и бранных слов, на каком органе он вертел Машу и ее истерики, потому что это была ее работа.

Новые сообщения мешают добраться до сути, все время мелькая всплывающими баннерами, и приходится быстро листать вверх.

«Интервью с бывшей помощницей владельца холдинга GorD Руслана Гончарова»

«Харассмент по-русски»

«Как делают деньги современные бизнесмены»

«Новый владелец Primavera выставил на улицу более двух сотен сотрудников»

«Ирина Литвинова рассказывает всю правду о мире больших денег и неожиданном взлете молодого бизнесмена Руслана Гончарова»

И еще десяток подобных новостей.

Я молча выхожу из чата СММщиков и перехожу к аналитикам. Там коллапс неменьший.

Акции, договоры, партнеры.

«Черт, Родионов написал, что переносит встречу, Руслан Игоревич, что делаем?»

«Киров отозвал инвестиции. Капец»

«Так, отставить истерику, что там, Маруся, опровержение до утра будет?»

«А где Руслан Игоревич?»

«@rusgoncharov вы тут?»

«Кто вообще эта Ира? Это которая вместо Мышки?»

Выхожу и от аналитиков тоже. Бомбит и кадровый отдел.

Там обсасывают Иру и ее увольнение, а еще, мягко говоря, нехороший поступок. Оказывается, она даже не забрала расчет и трудовую, свалила из страны, если верить слухам, и теперь сыпет потоками отличных, мать ее, новостей. Зацепило даже Алису с Аленой, про них отдельная статья в местном паблике — максимально высосанный из пальца скандал. Чуть ли не все две сотни сотрудников (которых на деле куда больше) должны были оказаться в моей постели (и откуда у меня столько сил), чтобы остаться жить в полуразрушенной общаге. Про хостелы ни слова, разумеется. Сотрудников, якобы, выставили на улицу. В качестве примера, кто бы мог подумать, фото выезжающей из общаги Олеси с Артуром на руках. Красочное фото — Артур в слезах. А я уверен, что он в них не из-за стремительного отъезда, а потому что оказалось, что его любимый поильник принадлежит Алене и теперь он больше не будет у них общим. Поильник ему через минуту подарили, можно было до кучи вставить фото такой же рыдающей Алены, которой поильник стал резко нужен.

Но в статье написано, что официантку вышвырнули на улицу, а в комментариях даже открыли сбор денег и вещей, хоть сама Олеся буквально вчера кидала фотографии Артура, купающегося в надувном бассейне у бабушки на огороде.

Алиса возвращается в комнату с телефоном в руках и со слезами на глазах.

— Все говорят, что я с тобой… за место… а Ира… господи, прости, Руслан…

— Что? Ты-то тут причем?

Алиса вместо ответа падает на пол у кровати и со злостью швыряет телефон, разрывающийся сообщениями, в стену.

— Долбанная ИРА!

Очень интересно. Я просто в предвкушении истории.

ГЛАВА 37

Руслан молчит, но взгляда от меня не отводит, и я точно знаю, что он ждет. Ждет моего ответа, который я произнесла несколько раз в голове, но совершенно точно не могу выдавить из себя наружу. Потому что даже в мыслях это звучит ужасно. Боже, и о чем я только думала!

— Она… Ира звонила мне, — начинаю я робко, заикаясь, а Руслан и его выделившиеся скулы совсем мне не помогают.

— Зачем?

И вроде бы это такой простой вопрос… но который может разрушить абсолютно все.

— Она угрожала и…

— И? — одной лишь интонацией требует продолжить Руслан.

— И хотела денег. Много денег, — выдыхаю я вместе со слезами, брызнувшими из глаз. Я вижу, как напрягаются его руки: как сжимаются в кулак пальцы и белеют костяшки. — Я рассказала все Виолетте Дмитриевне, и она…

Черт, я вздрагиваю от ругательств, которыми, точно бомбами, сыпет Руслан. Он закрывает и убирает в сторону ноутбук, трет ладонью лоб и виски.

— Только не говори, что вы дали ей эти деньги.

Я молчу. Мое молчание означает именно тот роковой знак согласия.

— Ты понимаешь, что вы сделали? Ты понимаешь, что, если это всплывет наружу, оно лишь докажет, что я виноват во всем том дерьме, которое плавает в интернете? Господи, вы вообще думали головами?

— Руслан, я не знала, что делать…

— Рассказать. Все. Мне!

Его глаза наливаются кровью. Я вижу Гончарова таким впервые. За время нашей совместной работы он никогда вот так не терял контроль. Он мог вспылить, но очень быстро брал в себя в руки. Он не выглядел так, как сейчас — злым и при этом каким-то… потерянным, разочарованным?

Это я разочаровала его, по-другому и быть не могло.

— Алиса… — это звучит уже тише, но от этого только больнее. — Почему ты не рассказала все мне? Я бы мог защитить нас обоих, но ты выбрала самодеятельность, и посмотри, к чему она привела. Поэтому я повторю вопрос. Почему ты ничего мне не рассказала?

— Я… я не знаю, — произнеся это, я облизываю соленые губы. — Я испугалась и…

— Ты не знаешь.

— Руслан, я…

— Вместо того чтобы довериться мне, ты выбрала сговориться с моей мамой и заплатить деньги шантажисту. Великолепно, Алис, — говорит он сокрушенно и при этом осуждающе. — Может, дело в этом? В